Утро выдалось дождливым. Пасмурным. Словно, сама природа чувствовала, как гадко сейчас у нее на душе. Тем не менее, Лера улыбалась. Она должна была казаться счастливой. Разве не такой реакции ждут окружающие от каждого провинциала, впервые посетившего столицу? Девушка старалась соответствовать, хоть и ощущала себя крайне не комфортно. Особенно, когда ловила на себе многочисленные взгляды сотрудников аэропорта, здание которого покидать не спешила уже сорок минут. Простенькое летнее платье казалось ей чересчур коротким, хоть и доходило до середины колен. Босоножки — слишком вычурными из-за ярких цветочков. Глядя на проходящих мимо московских дам, с изящно уложенными волосами, искренне сожалела, что ограничилась скромным хвостиком. От общего многообразия людей и звуков голова шла кругом. Ее уже порядком потряхивало. Справиться с волнением, на деле, не так-то просто. А все потому, что впервые оказалась так далеко от родного Оренбурга. Да еще и одна. Без отца. Без своей защиты и опоры. Вздохнув пару раз полной грудью, Валерия схватила чемодан, и, наконец, направилась к выходу. По ту сторону дверей все еще лил дождь. Вопреки ожиданиям, Москва гостеприимной не являлась. Да, уж! Глупо было надеяться, что ее встретит друг семьи — Станислав Давыдов, с которым она не виделась уже много лет…
— Такси, красавица?
Прервал размышления Спириной мужчина кавказской национальности, разговаривающий с сильным акцентом.
— Нет. Спасибо.
Лера крепче сжала ручку чемодана.
— Мокнуть будешь? — Не успокаивался таксист, решивший, во что бы то ни стало, навязать свои услуги. — Поехали. Недорого. С комфортом довезу.
— Спасибо, — вежливо улыбнулась, — меня должны встретить.
— Простынешь. Заболеешь. И умрешь!
Мужчина, окончательно осмелев, пытался вырвать чемодан из рук девушки.
— Поехали, говорю.
— Пустите!
Валерия вцепилась в свой багаж, что было сил, но мокрые от дождя ладони соскользнули. Не сумев удержать равновесия, она плюхнулась прямо в лужу. Ту самую, которую секундой ранее, старательно пыталась обойти. Таксист-горемыка недоуменно уставился на нее сверху вниз.
— Как же так, — завопил он, от волнения вставляя в речь фразы на родном языке, — прости, красавица. Как лучше хотел.
Боли она не чувствовала. Но, от обиды готова была разреветься!