Только сейчас и поняла, что гордо восседает на холодильнике для замороженных полуфабрикатов, и с жадностью сжимает Давыдова, обнажившимися до уровня трусиков, бедрами! А по магазину, как ни в чем не бывало, хотят покупатели. Да и вообще, жизнь вокруг кипит. Это только для них время остановилось. Понимая, что Герман отстранятся не спешит — оно и ясно, у него весьма заметные «обстоятельства» — и более того, вполне готов послать всех лесом, и продолжить начатое, приняла удар на себя.
— Извините, — прокаркала пересохшим горлом. — Мы…у нас это случайно вышло. Не надо полиции, мы не…не извращенцы!
Мужчина усмехнулся:
— Все понимаю. Дело молодое. Оплачивайте товар, и уходите.
Полностью пунцовая, как пресловутый помидор, Лера кивнула. Как только он удалился, поспешила соскользнуть с холодильника на пол, и неуклюже одернуть платье. Она по-прежнему стояла в кольце сильных рук, которые сжались вокруг нее еще плотнее.
— Господи, девочка, — горько выдохнул, уткнувшись носом в ее макушку, — рядом с тобой, я дурею!
Прильнув щекой к мужской груди, туда, где сейчас рвалось наружу его сердце, прошептала:
— Да. Похоже, мы оба спятили!
— Знаешь, я обдумал твои сегодняшние условия.
— Правда? — Напряглась, подобно натянутой до предела струне, ожидая вынесения вердикта.
— Раз уж я не в состоянии делить тебя с кем-либо, будет вполне справедливо, если и тебе не придется.
— Это, — начала задыхаться, и заикаться одновременно. — Это…
Герман заключил ее лицо в ладони, вынуждая смотреть в глаза:
— Да, Лера! Да. Отныне, моя верность у тебя в кармане.
Выброс адреналина в кровь был запредельным. Заколотило, словно в лихорадке. Ладошки непроизвольно смяли ткань его рубашки, хватая, будто за грудки.
— То…то есть, только мой?
— Ну, да.
Отчаянно замотала головой, всхлипывая от нахлынувших эмоций: