– Не знаю, что и думать, – сказал Роман. – Он два дня провел в смертельном сне. Я думал, что это излечит любой вирус ликана в его организме. Но если он отвергает кровь...

– Значит, он становится оборотнем, – сказал Фил. – Мы должны попробовать дать ему настоящую еду.

– Я принесу ему что-нибудь, – сказала Бринли и поднялась по лестнице.

Оборотнем? Финеас откинулся на спину, пытаясь собраться с мыслями. Вот почему он оказался в хижине Фила. На случай, если он превратится в животное.

Через некоторое время Бринли вернулась и принялась зачерпывать ложкой что-то горячее.

– Это суп, – сказала она. – Я подумала, что мы должны начать с чего-нибудь простого.

Он съел его. Потом его вырвало.

– Что же нам делать? – воскликнула Бринли. – Он отвергает и вампирскую, и человеческую пищу.

– Эти две части сражаются друг с другом, – сказал Роман. – Я поставлю ему капельницу. Мы должны сохранить ему жизнь, пока битва внутри него не уладится.

Битва? Неудивительно, что он был в огне. Все потемнело.

***

Он снова проснулся. Огонь погас. Он чувствовал себя хорошо, как будто его тело находилось в покое. Господи, неужели он умер? Приступ паники быстро прошел, когда он провел руками по обнаженной груди. Его тело было твердым. Его сердце бешено колотилось. Его зрение прояснилось. Он был жив.

Сила нахлынула на него, и он глубоко вздохнул. Черт. Он чувствовал себя более чем хорошо. Его зрение пронзило темноту комнаты, острее, чем когда-либо. Его мышцы напряглись с возрастающей силой.

Он сел. Фил лежал на полу и крепко спал на спальном мешке. На прикроватном столике стояла бутылка с кровью. Он поднял ее и выпил.

Никакой реакции. Очевидно, битва закончилась, и вампирская сторона победила. Он огляделся, но Бринли нигде не было видно. Она должна быть наверху.

Он снял капельницу с руки и встал. Никакого головокружения. Он улыбнулся про себя. Он действительно чувствовал себя сильнее, чем когда-либо. Он телепортировался на этаж выше, чтобы сделать Бринли сюрприз.

Его ждал сюрприз. Он материализовался в ванной, стоя одной ногой в унитазе.

– Какого черта? – он поднял босую ногу и стряхнул ее. Это было не то место, куда он собирался идти.

Он открыл дверь ванной и замер.

Дневной свет.