Официант принес счет. Анна положила деньги. Это тот случай, когда сдачи не ждут. Матвей не решится подойти — она это поняла. Кто-то должен остановить случайно-подготовленную встречу. Хотя, скорее всего, она подготовлена Жизнью для него — у Анны нет к нему вопросов. А на свои он не решился.

Анна встала из-за стола и накинула ярко-алое пальто. Она могла выйти через центральный зал, но поступила иначе: направилась к выходу за его спиной. В голове звучал надрывный голос легендарного певца: «А ты — история, теперь ты лишь история. Ну все, аминь!» Она шла уверенной походкой мимо столика Матвея к двери. Одним движением руки он остановил ее, взяв за запястье. Анна замерла.

— Ответь мне на один вопрос, — сбившимся голосом попросил Матвей.

— Задавай, — мягко сказала она.

— Что будет в третьей книге?

Она ждала любого вопроса, но не этого. Он все-таки следит за ее судьбой и знает, что «Жить жизнь» стала трилогией. Анна грустно посмотрела:

— А что было в первой и второй, Матвей?

— Правда, — машинально ответил он.

— Вот и в третьей будет то же.

Матвей смотрел в глаза снизу вверх.

— Я женюсь на ней, — метнул он резкие, как удар копья, слова, пропитанные местью.

— Я знаю, — спокойно произнесла она.

Он отпустил руку. Анна направилась к выходу.

— Даже она еще не знает! — бросил он в спину свое неверие.

— Я знаю тебя лучше, чем ты сам, — ответила Анна, не оборачиваясь.

Она остановилась в дверях и все-таки оглянулась. Ее взгляд уперся в затылок Матвея. Взгляд раскрыл бездну времени, а на самом деле — судьбы, определяемой выбором. Они расстались в этом ресторане три года назад, но Анна научилась делать выбор из любви. Или еще учится. И этот выбор часто непрост. Он рушит привычное и заставляет наступать на горло собственным страхам. Бесстрашие — особый путь.

Жизнь свела их в той же точке, но она стала известной писательницей, а он иногда делает инъекции ботулотоксина. Завтра она летит в Нью-Йорк на презентацию «Жить жизнь», а он женится на Марине.

Вопреки. Но не во имя. Месть — вот что двигало им в принятии решения. Анна смотрела на него, приговоренного. Приговор. Он сам его выбрал. Матвей сам себя проклял. Обыденностью, которую презирал каждой клеткой. И это отвращение и презрение отпечаталось на его лице. Неизменение Матвея — его наказание. Жизнь не наказывает нас — мы сами наказываем себя своим выбором.

На глаза навернулись слезы. Скорбь. Жаль, что он не смог. Но она уважала его право на выбор. Слезы появились оттого, что Анна не могла поверить: «Неужели кто-то способен сломать свою жизнь, чтобы отомстить?»