Таня опять кивнула. Матвей подошел к Анне и сел рядом на стул. Несколько минут он смотрел ей в глаза.

— Мы начинаем. Таня, дайте мне шприц — я сам введу анестезию.

* * *

Анна зашла в палату. Пропущенные вызовы на мобильном. За время операции Гала позвонила три раза, Туся — два. Звонила и Люся — помнила о ней, несмотря на то, что в Германии. Анна набрала Туею.

— Все нормально? — взволновано спросила та.

— Да. Дай мне десять минут прийти в себя и попроси, чтобы принесли кофе. Тусь, и позвони, пожалуйста, Гале — она уже телефон оборвала.

— Хорошо, — сказала Туся и отключилась.

Анна переоделась и обессиленно села на стул. Во время операции с ней происходило нечто странное. Казалось, что она переходит грань между сознательным и бессознательным. Матвей постоянно задавал вопросы, беседуя о жизни. А с ней творилось что-то необыкновенное. Перед глазами всплывали воспоминания о Стасе, сцены ревности и скандалы из-за его маниакальной любви. Картинки пробегали перед глазами, словно кадры из фильма. Хотелось кричать и плакать, но она одерживалась. Было чувство, что в этой фиброаденоме поместилась вся боль их отношений, боль от жизни и от смерти.

По щеке потекла слеза. Эта слеза стала началом потопа: Анна пыталась собраться, но не удавалось. Слезы текли беспрерывно. Она всхлипывала и вновь продолжала плакать. В душе проснулась благодарность к Матвею за то, что он помог избавиться от боли прошлого, поселившегося в ее теле.

Во время операции он не дал Тане дотронуться до нее даже пальцем — он все сделал сам, начиная с анестезии и заканчивая повязкой. Она услышала шаги. Лена с ресепшена зашла в палату, держа в руках чашку с кофе.

— Как вы? — обеспокоенно спросила она, глядя на плачущую Анну.

— Все хорошо.

— Вы плачете. Вам больно?

Анна отрицательно покачала головой:

— Я устала.

— Мы все переживали за вас! Матвей Анатольевич говорит, что все прошло хорошо.

Анна кивнула.

— Спасибо за кофе. Скажите Тусе, что я скоро приду.

Лена кивнула и вышла из палаты.

Анна плакала крайне редко. Может, это реакция на стресс? Переживания за Матвея и за себя? А может, бессонная ночь? Или все вместе? Она всхлипывала, безуспешно пытаясь совладать с собой. Дверь открылась, на пороге появился Матвей. Анна вытирала слезы, но они все равно продолжали течь.