Она всю жизнь бежала от тех, кто хотел определять ее из-за ее внешности или умений. Эта женщина пострадала от той же судьбы и заплатила огромную жертву.

— Ты хотела воды, — сказал Король-ворон. — Так возьми их.

— Как?

Он потянулся под плащ и вытащил маленький стеклянный сосуд.

— Нужно лишь прыгнуть.

Айслинг забрала у него сосуд, покрутила в ладони и подняла взгляд на Короля.

— Как?

— Это просто.

Он отпустил ее руку, и она с плеском рухнула в воду.

Айслинг оказалась под поверхностью. Холодная вода попала в ее рот, заполнила ее уши, послала струйки льда по ее телу, и пальцы с ногами закоченели. Она добралась до поверхности и вдохнула.

А потом нырнула под стеклянную поверхность и поплыла к женщине. Зловещее ощущение заставило Айслинг оглядеться, но свет от сердца озера был слабым. Что угодно могло смотреть на нее из глубин озера.

Она спешила, протянула руку и нежно коснулась щеки женщины. Лебединые перья, такие бледные, что были почти прозрачными, покрывали ее щеки. Она могла бы быть сестрой Айслинг, и она гадала, что это могло значить. Что за странное место? Она видела лица других у всех, кто существовал тут? Или было что-то еще?

Женщина открыла глаза.

Айслинг отпрянула, пузырьки вылетели из ее раскрытого рта, и она поспешила закрыть его.

Их взгляды пересеклись, и она узнала эту женщину. Это было не воспоминание. Даже не чувство, но что-то глубоко в ее душе узнало это замерзшее тело как свое.

Женщина медленно протянула ладонь с маленьким фарфоровым сосудом, откуда слабо текла вода. Свет был тусклым и угасал все сильнее с каждой секундой.

Сердце озера умирало? Озеро могло умереть?

Айслинг потянулась вперед, собрала как можно меньше воды из сияющего голубого света. Словно ощутив другой сосуд неподалеку, свет направился к сосуду в ее руке. Набрать его было просто. Эти воды, что странно, хотели уйти с ней.

Айслинг осторожно закупорила сосуд пробкой. Она смотрела на парящую в воде женщину. Отчасти она переживала, что сама станет этой бедняжкой, навеки обреченная за то, что просто была женщиной.

Потому она так долго скрывалась. Было проще прятаться под грязью, чем быть известной за красоту.