Сердце ушло в пятки.

— И что ты сказал? Что именно?

— Что Никита мой. Я буду его воспитывать. И в ближайшее время будем разводиться.

Размера просторной прихожей вдруг мне оказалось мало. Свободное пространство сузилось до размеров маленькой точки.

— Зачем ты это сделал?! Я ведь сама хотела с ней поговорить!

Но поговорить не удавалось еще долго.  Чаще Алечка просто не отвечала. А иногда сбрасывала мои звонки.

Достучаться мне удалось лишь спустя некоторое время.

Тот разговор навсегда отпечатался в моей памяти и прочно осел внутри меня.

Противно и душно. Как будто тонкая маслянистая пленка, мешающая дышать.

Больше всего меня поразило то, насколько грубо и бездушно Денис открыл ей правду. Как он мог?

И еще оказалось, что он вынужден был это сделать. Потому что Аля увидела позднюю смс, когда я расплачивалась за его заказ.

В тот же вечер я достала из шкафа темну коробку, сорвала упаковку и подняла крышку.

Взглядом я готова была разрезать на мелкие кусочки прекрасный комплект цвета шампанского и темно-шоколадкой отделкой по верху. Коснулась пальцами прохладного шелка. Отвратительно… Зачем?

Хуже просто не придумаешь. Настолько по-свински все у нас вышло. Она меня, наверное, ненавидит всей душой. И есть за что.

После разговора с дочерью мне уже который день ничего не хочется. Просто укрыться с головой одеялом. Настолько все вышло погано и непростительно грубо.

Слезы устилают. Бреду вдоль дома, медленно приближаясь к подъезду. Ничего не вижу вокруг.

Внутри пусто. Алечка видеть меня не хочет. Но оно и понятно. Я бы, наверное, тоже не хотела. И не простила бы. Не могу ее за это винить. Я сама виновата. Знала же, чем чревата та ночь... одна-единственная. И все равно не смогла устоять.

Вдруг на мое плечо ложится чья-то широкая ладонь. Я не вижу лица, но уже чувствую его запах, ощущаю его энергетику.

Слезы все льются, остановить не могу. Тяжело это все. Тяжело очень.

Отворачиваюсь, но мое состояние нельзя не заметить.