— Да блядь! — понял, что всё-таки девчонка ушла и выругался. — Что я опять-то не так сделал?!

Прокручиваю в своей голове эту ночь, а заодно и ту самую с Вершковой Валерией, которую мне моя пигалица никак простить не может. Когда её светловолосая сменщица только из моей ванной комнаты вышла и окликнула меня. Я обернулся, а тёзка Лерки стоит передо мной в одном полотенце и развязывает узел, скрепляющий эту тряпку на её груди.

Нет. Конечно занятная была бы картина. Вот только видеть продолжение у меня не было никакого желания.

— Подожди! — остановил Вершкову, как её Лерка называет, прежде, чем это чёртово полотенце слетело с её груди и упало на пол, оголяя женское тело передо мной. Она взметнула бровки домиком, не соображая, что происходит и почему я не даю ей завершить этот неуклюжий стриптиз. Конечно она девушка симпатичная. Можно даже сказать красивая. Но сколько мне их надо? Свою я уже нашёл и хоть и считал, что по дурости прощёлкал, всё равно тогда совсем не хотелось пользоваться тем, что эта девчонка передо мной готова уделить мне время в образовавшемся в её жизни окне между вечерами с Покровским.

— Почему?

Взъерошил волосы на голове и виновато улыбнулся.

— Ты извини, но тебе, наверное, вообще лучше одеться.

— Не поняла, — захлопала ресницами Валерия. Судя по всему, на её веку я первый идиот, который сам отказывается от такого заманчивого предложения, которое она мне сделала. Скорее всего в основном ещё её упрашивают. А тут я. Не оценил по достоинству подарок судьбы.

— Не стоит что ли? Так ты не переживай. Сейчас поправим.

— Ёпта! — откашлялся, потому что уже давит смех. С этим у меня как раз проблем не было. Достаточно было посмотреть на одну соплячку в купальнике. Могла же она хоть эту фотографию показать, все равно на странице её матери, её кто угодно может рассматривать? Так нет же. Смеялась, краснела, когда я в предпоследний наш вечер перед тем как разбежались с ней из-за этого её сводного брата, рассказывал ей какие-то глупости про её лопатки и точки на животе. Вот на сто процентов уверен, что краснела. Рвано дышала в трубку, когда заговорил о том, что с ней сделать хочу.

— Руслан, у меня сейчас даже телефон покраснеет, — запиралась от матери в комнате, чтобы поговорить со мной. Забиралась с ногами на стул и сидела у окна, кусая губы. Хотя мне тогда уже не только разговаривать с ней хотелось. Почему я всё это знаю? Хотя я сам стоял в это время на другом конце города посреди своей кухни и курил в форточку? Почему мне даже говорить об этом не надо, чтобы просто это знать? Вообще с самого первого дня мои мысли с ней забежали дальше некуда, а тут она сама дала этому зеленый свет, после того, как пришла ко мне и осталась на ночь. За всё время нашего знакомства изучил, как она сидит. Сгибая ноги в коленях и упираясь в них подбородком. Как смотрит по-звериному ехидно и цепко. Ходит. Размеренно и плавно, легко ступая на землю с грацией кошки. Дышит. Рвано и тяжело, когда выпускаю из своих рук. Утыкается носом мне в плечо, и пытается скрыть смущение. Как она спокойно говорит, когда я на взводе и срывается, только когда я совсем перегибаю. По её мнению.