Дурацкие слёзы стекли к щекам.Я сморгнула водную пелену, как всегда подкатившую в самый неподходящий момент.

– Это значит «да».

***

В этом коридорчике время замерло. Его липкие стрелки прилипли к циферблату и отрывались с таким трудом, отсчитывая секунды, будто старались специально для нас.

В безумном круговороте событий, нам нужны были эти секунды.

− Репейник? – таким голосом, словно до конца так и не смог поверить, переспросил Золин.

− Репейник.

− Но почему ты тогда просто не сказала? Всё, как есть?

− А ты почему не сказал?

− Я сказал.

− Ты только сейчас сказал. Но у тебя же… это давно началось, − я смущённо опустила глаза в пол. Чёрт подери, ненавижу себя в такие моменты!

− У тебя тоже.

− Неправда!

− Почему ты относишься к этому, как к чему-то плохому? Это же прекрасно, − Золин непонимающе посмотрел на мою напряжённую фигуру.

Мы сидели с ним рядом, прижимались к стене, но не прикасались друг к другу. Хотя на наши руки опирались на пол и находились в неподобающей близости.

− Меня учили, что в чувствах нет ничего прекрасного, − хмуро пробурчала я, сгибая ноги в коленях и опуская на них подбородок. Вздохнула, как-то слишком уж грустно. – Я не такая как ты.

– По-моему, быть одинаковыми очень скучно.

Я уставилась в пол. Он, конечно, прав, но…