Дома мне пришлось разыгрывать перед мамой удивление от пропажи продуктов из холодильника. Я изображала «саму невинность», старалась, как могла, в меру своих скромных актёрских способностей. Мама с подозрением сверлила меня взглядом. И снова на выручку пришла Катя. Она всё поняла, только взглянув на моё «честное» лицо, и тут же сочинила какую-то историю о том, что изголодавшийся без мамы ребёнок, то есть сестрица собственной персоной, ела всё, что ей попалось в холодильнике. А всё потому, что я плохо готовила во время маминого отъезда!

Как ни абсурдно это звучало, но ей поверили. Ну, дела! Чтобы малоежка сестра за один присест съела полкило ветчины и столько же сосисок ― невероятный бред, но Катьке, как всегда, всё сошло с рук. И я была ей благодарна, она же подмигнула мне и спросила одними губами: «Ния?»

Я кивнула в ответ, сестрёнка радостно улыбнулась. Знала бы она, в какую историю я её втягивала, не радовалась бы так...

Поздно вечером, когда родители улеглись спать, я с помощью сестры собрала для Нии одежду и тёплое одеяло и отнесла всё в гараж. Ния очень обрадовалась, тут же переоделась, натянув сверху старое мамино пончо.

― Намёрзлась, бедняжка! ― подумала я, пожелав ей «спокойной ночи», забрала её грязные вещи и пошла домой. Но сначала убедилась, что она задвинула засов.

У подъезда дома кто-то стоял и курил. Не знаю, почему, но, когда я проходила мимо, мне стало не по себе. Я пулей влетела в подъезд и обрадовалась, увидев у лифта соседку. Не то чтобы боялась темноты или незнакомых людей, просто мне показалось что от того человека веет холодом. И ещё было жуткое ощущение, что он сверлил взглядом мой затылок. Б-р-р!

Дома меня ждала Катя, устроившая мне настоящий допрос о Ние, и, слово за слово, я всё ей рассказала. Зря, конечно, но не могла больше держать это внутри себя и ни с кем не поделиться. Катя слушала мой рассказ, открыв рот. Потом она посмотрела на меня с уважением.

― Ну, Лёка, ты даёшь! И не страшно тебе?

― Страшно, ― просто ответила я. Сестра обняла меня.

― Не бойся, теперь я с тобой.

Засмеялась и прижала её к себе. Так нас и застала мама.

― Вы что тут делаете, полуночницы? Ну-ка, брысь отсюда, и на боковую!

Мы не заставили её повторять дважды и разбежались по комнатам. Лёжа в постели, думала о том, какая же я слабохарактерная. Решила ведь «покончить» с этой историей, и на тебе ― опять «влипла». И ещё меня беспокоил человек у дома. А вдруг это тот, кто ищет Нию? Что, если он нас выследил и теперь знает, где она прячется? И где я живу...

 Дурное предчувствие не покидало меня. Я завернулась с головой в одеяло и закрыла глаза. Не сразу, с трудом, но всё-таки смогла уснуть в эту ночь.