— А о чём?! Вань, она…

— Моя жена! — неожиданно вспылил он, потом, правда, взял паузу, успокаиваясь. — Я помню. Прекращай уже это повторять каждый раз.

— Но…

— Без но. Мы, кажется, сегодня расстались.

— Кажется? — не поняла я.

— Мы ещё не поговорили полноценно об этом. Но в целом, мы оба понимаем, что нормальное будущее между нами маловозможно…

Ваня говорил какими-то абстракциями, а я боялась дышать. Ибо всё никак не могла сообразить, что же произошло между ними.

— Давай, по сути, — попросила я. — Ты бросил мою сестру?

— Ну, если ставить вопрос именно так, — с неохотой согласился он. — То получается, что да, бросил.

Зажмурилась, а потом ещё и губы сжала, сдерживая все проклятия, рвущиеся из меня наружу. Видимо моё молчание затянулось, потому что Ваня позвал меня.

— Лиз?

И тут меня уже прорвало.

— Ты хоть понимаешь, что ты натворил?! Как ты вообще мог бросить мою сестру?

Во взгляде Вани читалась растерянность, а меня несло дальше.

— Ты! Ты же сам обвинял меня в том, что я сломала твою жизнь, что из-за меня у тебя всё пошло не так! И когда я пытаюсь хоть раз в жизни поступить правильно, ты делаешь чёрте что! И что будет потом?! Ты опять обвинишь меня во всех грехах, что я разрушила твой брак! Я тебя не просила об этом!

Горькие слёзы катились по моим щекам, и я сама уже не понимала, что говорю. Просто все потрясения, засевшие во мне, наконец-то прорвались наружу. Я собирала всё, что было в моей голове. Во мне перемешались и мои собственные мысли, и Артуровы слова, и подозрения Димы.

Я всё говорила и говорила, обвиняя его во всём, в чём только могла. И в том, что я ему нахрен не сдалась, что это просто дело привычки. И что он за мной ходит, потому что его всё ещё не отпускает тот факт, что это я от него ушла. Про благородство его грёбанное вспомнила, про рыцарство. Орала, что он душит меня своим вниманием. Хотя откуда вообще эта мысль взялась?!

В какой-то момент я обмякла, словно из меня выбили остатки духа. Лишь только пальцы сильнее сжимали Германа.

До меня медленно доходило, что мы никуда не едем и что Чемезов уже давно съехал с дороги и припарковался у обочины. Всё это время он сидел напротив и внимательно слушал меня, не то чтобы ему это нравилось, скорее уж наоборот… — он был очень напряжён, скулы натянуты, вена на лбу обрисовалась, губы плотно сжаты. Насколько было бы сейчас легче, если бы он сам взял и просто наорал на меня, тогда можно было бы взять и уйти. Но Ваня сидел и слушал.

Когда я всё-таки замолкла, Чемезов протянул руку и тыльной стороной ладони вытер слёзы с моей щеки.