— Его мать перед смертью призналась, что он приемный и рассказала обо мне, уверяя, что я буду его искать и приду сама, — я перестала дышать, глядя на Шалого, боялась пропустить смену эмоций на лице.

Пару мгновений он осмысливал сказанное, хмыкнул и уставился на меня насмешливым взглядом. Смотрел долго, точно выжидал чего-то. По красивому лицу мужчины пробежала легкая тень.

— Ты ведь рада, что это он? Так? — легко перешел на "ты".

— Рада, — не стала отпираться, поняв, что он о моем сыне Максиме. — Очень рада… очень…

— Ну, еще бы… Умненький, послушный. Мечта всех мамочек вроде тебя, — Шалый продолжал насмешливо улыбаться. — Поверила пацану? Даша, Даша… — он снова покачал головой. У меня оборвалось сердце. Роман, единственный, кто знал о подмене, не подтвердил слова Максима. Я уже сама не знала, чему верить. По большому счету, мне уже было все равно, так я устала догадываться и вычислять. — Ладно, я обещал тебе признание, — Роман посмотрел на меня так, точно я признание у него выклянчила, доставая нытьем не один день. — Будет тебе признание… У моей Юли выявили онкологию. Она прошла успешный курс химии, но… В общем, все дело в Максимке. Он рос слабым и болезненным. Перенес операцию, только родился, — он тяжко выдохнул. — У обоих мальчишек начались проблемы еще в роддоме. У Вадьки легкие раскрылись не полностью, задыхался, но обошлось. У Максима проблемы сердцем. Моя Юля боялась, что болезнь заберет ее раньше времени, пожалела его, потому так ему сказала. Хотела, чтобы он меньше переживал. Берегла его сердце, — он уставился на запорошенный белым газон. — Она вообще всех берегла, даже сестру Беллу. Все ей прощала. Даже то, что нельзя. Потом уже призналась, что не сама упала с лестницы, а Белла помогла. Хорошо не высоко было, — он потер подбородок и прикрыл глаза, точно винил себя в мягкосердечии бывшей жены. — Уверен, в аварии, где Юлька погибла, не обошлось без Беллы. В тот день Юля с сестрой собирались покататься на лошадях. Мы с Сергеем не должны были ехать вообще, но загорелись идеей. В последний момент, Белла отказалась. Я помню ее странный взгляд на Сергея. Она еще что-то сказала ему, пытаясь задержать…

— Она призналась мне, что убила Юлиного новорожденного мальчика, — не выдержала я.

Замерла, понимая, что сейчас он скажет правду. И ждала, чувствуя, как испуганно трепещет сердце, его ответа. Мороз пробирался под полы легкого пальто, но я не чувствовала, как коченели ноги и тело, вся превратившись в ожидание. Вокруг стояла оглушающая тишина, звеневшая в голове одной до предела напряженной струной.