Светлый фон
не ведал, исполнит ли Чародейка свой навет, да только мысль о том, что сестра его меньшая найдет покой не под землею, а на ней, тешила его. Пусть так, пусть одна со всей родины. А ведь и ее кровь останется памятью живой. И, быть может, в долгой зимней ночи, куда увез ее муж нареченный, под небесным зеленым мерцаньем, о котором сказывал тот, вспомнит и о брате своем горемычном.

Да еще Зарина. Правда, с девкой купеческой повидаться перед смертью не свезлось. А ему бы хотелось. Прощенья испросить, да отпустить ее в село родное вместе с тем, что украл. Он бы и благословил их на жизнь долгую. И шкатулку с собою отдал, что на стольной лавке девку беглую дожидалась. Чтоб вину искупить.

Да еще Зарина. Правда, с девкой купеческой повидаться перед смертью не свезлось. А ему бы хотелось. Прощенья испросить, да отпустить ее в село родное вместе с тем, что украл. Он бы и благословил их на жизнь долгую. И шкатулку с собою отдал, что на стольной лавке девку беглую дожидалась. Ч тоб вину искупить.

И коль суждено будет вернуться...

Не думать о том, не надеяться!

Не думать о том, не надеяться!

Дощечки-руны вколачивались в землю долго: все по сторонам света разложить, да кровью напитать. А ведь каждая - из дерева особого, привезенного из своего воеводства. Знать, и девки оттуда были. По одной с шести сторон.

Дощечки-руны вколачивал ись