— Молли, — поприветствовал он меня, вместо того, чтобы произнести стандартное "доброе утро".
— Эзра, — вернула я ему его приветствие, задумавшись о том, не собирается ли он снова меня поцеловать.
Он взял мою нелепую холщовую сумку, наполненную красками и другими принадлежностями, которые я принесла с собой. Я явно взяла больше кистей, чем надо было, и ещё дополнительных кистей — всех видов, размеров и форм, которые имелись в моём арсенале. Я принесла их все. Хотя у меня была одна любимая кисть для рисования, и она была лучшим выбором для той идеи, которую я задумала. Но, по правде говоря, я никогда не рисовала ранее фрески, поэтому я не очень понимала, что мне нужно. В этом случае лучше всего было перестраховаться.
Поставив мои вещи на застеленный скатертью стол, приготовленный специально для меня, он уставился в мою сумку.
— Здесь так много кистей, — он посмотрел на меня. — Я не знал, что есть такой большой выбор.
Я пожала плечами, наслаждаясь волнительным ощущением, вызванным его интересом.
— У каждой из них своя цель.
Казалось, что он сомневается.
— Как скажешь.
— Сколько видов вилок существует? А ложек? А сервировочных ложек или лопаток, а ещё венчиков, сковородок, блюд? Ножей? — я указала на свои кисти.— Здесь то же самое.
Его улыбка растянулась.
— Тебе, видимо, уже приходилось это объяснять.
— Раз или два. Я могу привести похожее сравнение с запчастями для велосипеда, автомобильными колёсами и инструментами, если желаешь.
Сделав шаг ко мне, он обнял меня за талию.
— Нет необходимости.
Я подняла на него глаза, потрясённая тем, что он инициировал физический контакт. Мы обменивались письмами по работе и смешными текстовыми сообщениями, но не было ничего, что давало бы понять, был ли наш поцелуй ошибкой или началом чего-то.
Я попыталась сосредоточиться на работе вместо того, чтобы сходить с ума думать о том, что это было. Но будем реалистами. Разумеется, я была всего лишь человеком. И, разумеется, Эзра был больше, чем человек. Хотя я и не могла сказать точно, кем он был. Я была уверена, что он был чем-то из серии греческих богов или супергероев, или сверкающих на солнце вампиров. Это не имело особого значения, потому что я не была ни одной из тех вещей, и мне было сложно поверить, что наш поцелуй что-то для него значил.
У него, вероятно, всё время случались эпичные поцелуи. И он, наверное, уже устал, что его поцелуи доводят всех до оргазма, и уже готов был сказать что-то типа: