Он ответил не сразу:

— Это потому, что ты в меня влюблена по уши, Мака-дуреха, — не нужно было смотреть на Соула, чтоб понять, на лице парня сейчас расплылась довольная улыбка на пол-лица. — Только никак не можешь себе в этом признаться.

Маке показалось, что ее сердце рухнуло куда-то вниз, а потом забилось в усиленном ритме — уж слишком неожиданный вывод сделал Соул из ее слов. Слезы тут же куда-то испарились, теперь стало совершенно не до них.

— Я… — она поняла, что не знает, как ответить и что ответить.

Все эти слова с корнем «люб» были какими-то неуместными по отношению к ним, она никогда не могла представить, что говорит этому самодовольному покорителю девчачьих сердец Академии, что влюблена в него или, того хуже, банальное «люблю тебя». Это было пошло и совсем не про них. Лучше без слов. Или не сейчас. Да, она не может без него жить, но и шаг вперед сделать по-прежнему страшно. Надо все обдумать.

Вывернувшись из объятий, в один миг ставших чем-то большим, чем просто утешение, Мака вскочила с лавки и не глядя на Соула бросила:

— Глупости какие! Спокойной ночи!

И тут же быстрым шагом направилась в сторону своей комнаты, чтоб укрыться от разговоров, которым еще не пришло время. Вечно Соул выбирает какие-то неподходящие моменты и застает ее врасплох. Больше всего на свете она сейчас боялась услышать за спиной его шаги или смех, но кроме птичьего вскрика откуда-то из джунглей и ее собственных шагов на гравийной дорожке не было слышно ничего. Будто мир погрузился в оцепенение.

***

В комнату Соул возвращался уже затемно. Сумерки быстро уступили место тропической ночи, рассыпавшей на небе миллионы звезд. Мака никак не выходила из головы, да и спать совсем не хотелось, но не сидеть же на лавке всю ночь. Тем более что тонкая рубашка поверх футболки нисколько не спасала от озверевших москитов.

Силуэт у двери он заметил не сразу. Только когда раздалось тихое «Соул», парень понял, что у стены кто-то есть.

— Мака? — ее он тут увидеть никак не ожидал.

— Молчи, — послышалось в ответ.

Девушка молниеносно преодолела те два шага, что до этого разделяли их, вцепилась в полы его рубашки и резко притянула к себе. Теплое дыхание коснулось его кожи, но уже в следующий миг он почувствовал ее губы на своих. Уговаривать Соула долго не пришлось. Парень обхватил повелительницу за талию и притянул к себе, пока та не передумала, не стала анализировать, правильно ли поступает и чем все это может закончиться.

Как же приятно было целовать ее после всех этих недель напряжения, недоговоренностей, отстраненности друг от друга. Целовать, зная, что она хочет этого едва ли меньше него и почти не сопротивляется напористому языку своего оружия, разве что неумело не поспевает за ним.