«То есть, если я оказалась здесь из-за Сайрен, то, выходит…»

С его слов получалось, что раз уж я потомок Святой Истонии, то могу перемещаться в любое место своего или других миров, стоит мне только этого захотеть. Ведь их Прародительница тоже это могла!..

«Логично», — отозвалась я, но тут же добавила, что, быть может, во мне и течет толика Святой Крови, но мне вряд ли передались все ее способности. К тому же я понятия не имела, как это работает, хотя мне очень хотелось вернуться к Джеймсу.

А еще я чувствовала, что Шарену это не по нраву — он сразу же включил меня в свой круг интересов, и я стала его, точно так же, как и Сайрен.

В его драконьей голове все прекрасно уложилось.

Зато в моей, не драконьей, не укладывалось.

Не только это, но и многое другое. Как я могу путешествовать через Грани без артефакта и папиных знаний, к тому же если нигде нет этих самых Граней? И еще — что мне делать, если за мной бдительно следит вожак драконьей стаи?!

Где бы мне отыскать ответы на эти вопросы?

Завтра, сказала я себе, понимая, что в голове царит полнейший разброд. Завтра я отправлюсь на Совет Стаи и попробую во всем разобраться. Возможно, туда слетятся лучшие драконьи умы этого мира, и они-то все мне объяснят.

Сейчас мне нужно немного поспать, потому что сил не осталось больше ни на что.

И довольно скоро я заснула, положив голову на лапу Сайрен, вымотанная днем, который я провела сразу в двух мирах. Кажется, Шарен позже куда-то уходил, а она осталась со мной, охраняя мой покой.

…Проснулась я где-то через час и какое-то время лежала, прислушиваясь к дыханию свернувшихся рядом драконов. Их хвосты переплелись, Сайрен положила голову на шею Шарена, а тот собственническим жестом устроил на ней свое крыло.

И я была где-то… среди них.

Но проснулась я не из-за того, что драконы неловким движением потревожили мой покой, а потому что внезапно обо всем догадалась. Ответ пришел во сне — мне приснилась Святая Истония и с недовольным видом поведала о том, о чем я давно должна была догадаться сама.

Но раз у меня не вышло, то Прародительнице пришлось лично обо всем рассказать.

* * *

Джеймс Стенвей, герцог Раткрафт

В палатку даже через завязанную полотняную стенку задувал поднявшийся к ночи ветер, качал висевшие под матерчатым потолком магические светлячки. К тому же снаружи недавно прошел дождь, и Джеймс, вернувшийся на утес по зову короля, убрал мокрые волосы с лица, после чего уставился на своего двоюродного брата.

Уставился, надо признать, с заметным раздражением, потому что Брайн заявил вовсе не то, что Джеймс был готов услышать.