и

гражданское

неповиновение на нашей земле?

Дядя осмотрел периметр деревенской площади. Коллин сделал то же

самое.

У дяди всегда была сильная армия, и теперь они стояли в строю, готовые к бою. Коллин, каким бы опытным он ни был, со своим небольшим

отрядом определенно был не в состоянии противостоять целой армии.

Но если он и переживал по этому поводу, то вида не показывал.

– Отпустите леди Джулиану, – потребовал он. – Сейчас же.

– Я отпущу двух ваших слуг, но у вас нет никаких прав на леди

Джулиану.

Пальцы Коллина сжались на рукояти меча. Он поправился в седле, его

тело напряглось, как будто он хотел начать битву сейчас же. Но когда его

взгляд снова встретился с моим поверх груды бревен, окружающих меня, в

его глазах появилось отчаяние, которое противоречило его виду. Неужели он

все-таки не сможет добиться моего освобождения? Мое сердце дрогнуло.

Часть меня требовала, чтобы я смирилась с наказанием за воровство и

нарушение закона. Я знала, что это неправильно, но отбросила мучительное

чувство вины и сказала себе, что все, что бы я ни делала, не может

сравниться с теми зверствами, которые совершил дядя.