игриво ответил он. – Разве ты не знала, что если юноша дразнит девушку, то

только потому, что она ему нравится?

– Должно быть, я тебе очень нравилась.

– И все еще очень нравишься. – От его низкого голоса в животе

странно как-то защекотало. – И мне нравятся твои волосы.

– Я прощаю тебя, – сказала я, задыхаясь. – Но при условии, что ты

обещаешь каждый год дарить мне корзину клубники в качестве оплаты.

Он осторожно повернул меня так, что мы оказались лицом друг к

другу. Его пальцы зарылись в длинные развевающиеся на ветру землянично

– рыжие локоны.

– Обещаю.

В одном слове заключалось столько возможностей, обещаний, смеха, дружбы и дней мудрого совместного управления нашим народом.

Он поднес к губам мой локон и поцеловал. Его глаза предвещали еще

много поцелуев, и мои колени ослабели от этой мысли.

– Я искал повсюду, – прошептал он, – и наконец, нашел того, кого

жаждал мое сердце.

Его признание лишило меня дара речи.

– Ты показала мне, что значит жертвовать собой, – продолжал он, – и я

планирую провести остаток своей жизни, жертвуя ради тебя снова и снова.

Меньшего я для него сделать не могла: