- Никогда не говори ничего плохого внутри замка, Широ! И в парке тоже нельзя! Каждое сказанное здесь слово непременно будет передано господину Асакура!

- Но где же тогда… - Громко заговорил Широ, но Юки моментально зажал ему рот ладонью.

- Широ, я ведь правду тебе говорю, молчи!.. Я тебе потом покажу, где можно беседовать не опасаясь.

Выбравшись из ванны, Широ переоделся в новые хакама и хаори, а Юки, дождавшись, когда он приведёт себя в порядок, поманил его за собой.

- Запоминайте дорогу, Широ-сама.

И Широ честно старался запомнить. Они прошли по одинаковым пустым коридорам, два раза повернули налево, один раз направо, и наконец упёрлись в глухую стену.

- Вот здесь говорить можно. Я долго искал это место! – Гордо сказал Юки.

Широ поглядел по сторонам. С его точки зрения, этот закуток не отличался ничем особенным.

- Почему здесь можно, а больше нигде нельзя?

- А вот догадайся! – Улыбнулся Юки.

Догадываться Широ не хотелось. Хотелось задавать вопросы.

- Ну, раз так, - прислонившись к стене, сказал он, - давай поговорим…

Кано, строящий пирамидки из камней

Клёны начинали краснеть на горе Ханакаяма, ведь здесь, ближе к небу и к богам, осень начиналась раньше всего. Послушник монастыря Ханакаяма по имени Кано сидел на дощатой террасе, подвернув под себя ноги, и складывал ровной горкой мелкие плоские камешки. Дело требовало высокой концентрации: галька была неровная, в зазубринах, положишь один неправильно – рухнет вся конструкция. По чистому гладкому лбу юноши стекали крупные капли пота, но больше он ничем своего напряжения не выдавал.

Досан, старик-настоятель, вышел из храма и проковылял мимо него, опираясь на палку. Кано так усердно занимается, верно, намеревается стать бодхисатвой ещё при жизни. Жалко, что драки интересуют его больше, чем молитвы, а то вполне можно было бы начинать готовить его себе в преемники.

Досан, осторожно передвигая плохо гнущиеся ноги, спускался по склону за водой: с северной стороны монастыря, за оградой, в трёхстах шагах вниз, находился источник. Он выкатывался из-под корней тысячелетней сосны и исчезал в камнях, а на середине его пути монахи давным-давно вырыли запруду. Вода была чистая, но такая холодная, что даже для питья её приходилось греть.

Поёживаясь, Досан присел рядом с источником и опустил в запруду ведро. Краем глаза он заметил, что крона одного из деревьев чуть-чуть колышется, а никакого ветра, между тем, не было.

- Ладно-ладно, не прячься! – Прикрикнул монах. – Момоко-тян, Кику-тян, или кто там? Выходите! Знаю, что там кто-то из вас!