– И сколько времени он тут сидит? – спросил Дагорм стражника, предварительно коснувшись пальцами его плеча. Одновременно с вопросом старик покосился в сторону самого дальнего угла, в котором было сыро, неуютно и до боли в глазах темно.
Стражник пожал плечами.
– Да я не следил.
– С той самой поры, как обед закончился, – проронил его напарник.
– Долго, – протянул Дагорм.
– Сами удивляемся. Мы его разок окрикнули – он молчит. Ну, мы больше и не стали.
– Он хоть там не мёртвый?
Дагорм всмотрелся в черноту. Видно было плохо. Тогда старик снял с крючка фонарь и, подняв его над головой, посветил в нужную сторону.
– Живой я, – донеслось из угла, а тусклый свет выхватил из темноты Далена.
В трюме было тесно, душно, и попахивало прокисшей мешковиной.
Прошаркав от бочек, на которых сидели стражники, до молодого моряка, Дагорм опустился рядом с ним на доски и, поджав ноги, повернул голову, и посмотрел туда, куда уставился Дален. Только вот на них обоих, как, впрочем, и на охрану, со стороны черноты никто не глядел, при том, что этот «никто» уже и не лежал, а, закутавшись в мешковину, сидел, обхватив руками коленки, прислонившись спиной к стене и опустив голову так, что ни рта, ни глаз не разглядеть.
– Не даёт покоя? – спросил Дагорм после долгого молчания. – Мне тоже. Таскаюсь сюда по пять раз на день и каждый раз думаю, а ну как зыркнет на меня взглядом ящера, разинет пасть да спалит весь корабль.
– Я впервые... убил... – Дален так и не смог завершить начатую фразу. Его беспокойный взгляд шарил по худенькому силуэту пленника, словно решал, кто же был поражён на острове в самое сердце: чудовище или человек.
На помощь пришёл старик.
– Ты убил зверя и спас наши жизни. Знаешь, не каждый отважился бы так рискнуть своей жизнью.
– О чём вы?
– Ты прекрасно знаешь, о чём. Зверю нужен был милорд. Отдай ты Стернса чудищу, глядишь, тот даровал бы тебе жизнь. Но ты предпочёл сражаться, хотя шансы на точный выстрел были ничтожны.
– Но они были.
– Вот тут я развожу руками и не перестаю удивляться госпоже удачи.
– Значит, удача меня любит.