Она сломала Монте еще один палец, и кость торчит наружу. Его рука совпадает цветом с лицом в синяках.

— Клянусь, я спасу тебя, Монте, — шепчу я.

Монте открывает глаза и слегка приподнимает голову. Увидев меня, он начинает отчаянно трясти головой.

— Нет, пожалуйста, не надо! — умоляет он.

Слезы наполняют глаза, и гнев пронзает меня. Монте боится меня, и все из-за нее!

— О, Монте. Я... О Боже! Мне очень жаль. Мне очень, очень жаль. — Слезы текут теперь свободно, и я не собираюсь их останавливать. Она причинила ему боль из-за меня. Она причинила ему боль, потому что я не выпустила ее!

Она причинила ему боль, потому что она жестокая сука!

— Пожалуйста, оставь меня в покое. Я больше не могу терпеть. — Его голос срывается.

Я киваю.

— Пойду приготовлю завтрак. — Поворачиваюсь и ухожу. Я должна найти способ выкинуть ее из своей головы. Хотя я все перепробовала.

Терапия выводит ее из себя, она отпугивает всех психиатров, которые у меня были. Из-за нее меня тошнит от любых таблеток, выписанных по рецепту. Все время, пока меня не было, она выкидывала таблетки в унитаз или прятала их мне в рот, пока мы не возвращались в нашу комнату. Психологу, который был у меня, когда я находилась в лечебнице, она сказала, что отрежет ему член и засунет его ему в задницу, если он не заткнется. Она почти выполнила эту угрозу, пока он не накачал нас наркотиками.

Всякий раз, когда кто-нибудь из нас, сумасшедших, выходил из себя, персонал использовал какое-нибудь сильнодействующее лекарство, чтобы мгновенно вырубить. К счастью, мне пришлось прочувствовать это только дважды. Но смотреть, как кого-то другого накачивают наркотиком, страшно.

Твои глаза закатываются, а тело расслабляется. Выглядит так будто тебя убивают. К сожалению, этот наркотик уже убивал кого-то раньше. Они не рассчитали количество и случилась передозировка.

Она получила настоящий кайф от этого. Подпрыгивая, бедняга бился в конвульсиях с пеной у рта. Она рассказывала мне эту историю несколько раз, и каждый раз мне приходилось отгораживаться от нее, потому что это звучало ужасно. Она рассказывает эту историю с такой легкостью, словно делится подробностями семейного отдыха.

Я достаю яйца, сыр, картофель и ставлю их на стол. Вздыхаю, когда открываю морозилку и вижу, что у нас закончился бекон.

— Ну что, надеюсь, он любит простой омлет, — говорю я себе.

Мысленно делаю пометку сходить за продуктами попозже. Приготовив два омлета с сыром, посыпаю их солью и перцем, надеясь, что он не обожжет ему губу. Наливаю два стакана молока. Я ставлю одну тарелку на предплечье, а другую держу рукой, как официант. Беру стаканы с молоком и иду в комнату. Надеюсь, часа ему хватило, чтобы не бояться меня так сильно. Открываю дверь и на секунду замираю.