— Отец, клянусь, я невиновен! — вскрикнул Лайонел.

— Неужели не понимаешь, что теперь все оправдания ничего не стоят?! В глазах всего мира ты виновен!

Хоксблад выступил вперед.

— Сир, зрители видели, что копье бросил рыцарь в медных доспехах. Они подумают, что это я убил родного брата.

Король долго смотрел на Хоксблада, пока смысл его слов не дошел до него.

— Ты примешь вину на себя?!

— Так будет лучше, — кивнул Кристиан. — Черный Принц всеобщий защитник и герой, каких на свете мало, и ничто не должно запятнать его образ, Ваше Величество.

— Я хотел бы сохранить это ужасное деяние в тайне. Сердце Филиппы будет навеки разбито, если она узнает, что Лайонел замышлял убить брата.

И, бросив взгляд на окаменевшее лицо Уоррика, король добавил:

— Я забываю о тебе, старый дружище, но поверь, Гай, скорблю о твоей потере! Как ты переживешь все, что произошло? Сможешь ли понять наше желание скрыть правду.

Уоррик сознавал, что сына не вернуть. Расследование, скорее всего, лишь сломает судьбу Лайонела, но ничего не сможет исправить. Он мрачно кивнул.

— Я могу смириться с молчанием, но не с позором, сир.

— Увы, никто из нас не может изменить характер наших детей. Разве мы виноваты, что они стали такими?

Обернувшись к Лайонелу, он коротко бросил:

— Я желаю, чтобы Фицрой и остальные были арестованы! Немедленно прикажи их схватить!

— Как ты? — тихо спросил Хоксблад отца.

В аквамариновых глазах отражалась невыразимая мука, терзавшая сердце и душу графа.

Отец и сын вышли из палатки вместе, и Кристиан повел графа в свой шатер, где ожидали оруженосцы. Усадив отца на стул, он велел Али налить вина покрепче тот поспешно исполнил приказ.

— Оставьте нас ненадолго, — велел Кристиан оруженосцам.

— Мы должны похоронить его, — бесстрастно произнес Уоррик.