— Пойду распоряжусь насчет ужина, — уклончиво пробормотала Брайенна.

— Кухня в дальнем конце дома. У нас превосходный повар, если не ошибаюсь. Прелесть этого теплого климата в том, что холодная еда на вкус приятнее горячей.

Когда Брайенна вернулась в сопровождении слуги, Кристиан ужу успел установить стол в благоухающем саду и сидел в широком кресле на двоих, прозванном «креслом любовников», прикрытый только белым полотенцем, подчеркивавшим смуглость кожи. Он зажег маленькие свечи и, поместив их внутри больших белых цветов, расставил на столе. Эффект был ошеломляющим.

Слуга принес блюда с холодным: мясом, мягким сыром и таким разнообразием фруктов и орехов, что Брайенна не знала и половины их названий. Вынув керамический кувшин с вином из крохотного озерца, где он охлаждался, слуга ловко вынул пробку.

Брайенна подождала, пока он отойдет, прежде чем устроиться в кресле рядом с Хоксбладом, и, чтобы удержаться от постоянных взглядов в его сторону, притворилась, что поглощена едой. Кристиан знакомил ее с названиями неизвестных фруктов и орехов!

— Инжир, финики, мандарины, миндаль, фундук. Потом, окунув хрустящую корочку в расплавленный сыр, Кристиан поднес ее ко рту Брайенны. Та была приятно удивлена, насколько все это оказалось вкусным, и набросилась на еду.

— Ты голодна? — спросил он, пораженный, что жена до сих пор не ужинала.

Брайенна поняла, о чем он думал.

— Я была слишком рассержена, чтобы есть, — пояснила она.

Волна радости затопила сердце Кристиана. Если Брайенна ревнует, значит, ее чувства к нему гораздо глубже, чем она может себе признаться. Он жаждал услышать из ее собственных уст, что она любит его, но Брайенна была настолько упряма, что отказывалась признаться в этом даже себе самой, не говоря уже о Кристиане. Доживет ли он когда-нибудь до того счастливого момента?

Кристиан испытывал невыразимое удовольствие от того, что просто смотрит на жену. Брайенна, держа в одной руке плод, а в другой кубок с вином, казалось, не сознавала собственной красоты. Волосы падали с плеч, светились золотым ореолом, переливаясь в пламени свечей. Через тонкую ткань нижнего платья просвечивали розовые верхушки грудей, и, когда Брайенна пробежала языком по верхней губе, чтобы насладиться вкусом вина, долго тлевшее желание вспыхнуло в Кристиане кипучей страстью, подобной расплавленной лаве. Он хотел отнести жену в постель и живо представил, как их тела плетутся и станут единым целым, как только Кристиан глубоко проникнет в ее тело. Его чресла, затвердев, дышали огнем желания. Руки, действуя сами по себе, быстро стянули с Брайенны последнюю одежду, но, едва оставшись обнаженной, она ускользнула в дальнюю, затененную часть сада возле бассейна, Кристиан снял со стола экзотические цветы, в которых горели свечи, и пустил их по воде. Зрелище было фантастическим. Пока цветы, чуть колыхаясь, медленно плыли к ней, Брайенна внезапно захотела, чтобы ее нагая красота предстала Кристиану в свете множества свечей. Она выступила из тени и, оставшись на краю бассейна, выгнула тело, сначала выставив напоказ груди, потом лоно, и подняла руки, позволив длинным золотистым: прядям каскадом рассыпаться по плечам и упасть к ногам. Кристиан опустился в бассейн и медленно поплыл к ней. Плывущие огоньки отразились в глазах Брайенны. Ее внутреннее возбуждение росло, она знала — он направляется к ней, он тут, рядом, в темной воде.