Взглянув вниз, Брайенна увидела, что из воды ведут пологие ступеньки, и нерешительно сделала первый шаг к Кристиану. Она не могла его видеть, не слышала ни малейшего всплеска и все-таки дерзко сделала следующий шаг и почувствовала, как теплая душистая вода ласково гладит колени. И тут пальцы Кристиана обвились вокруг щиколоток, скользнули по ногам, горячий рот обжег внутреннюю поверхность бедер, осыпал прелестный венерин холм дразнящими поцелуями.

Прошло несколько долгих минут очарованного молчания, и Брайенна, не в силах противиться настойчивым губам, снова выгнула лоно. Его язык лизал ее медленными нежными движениями. Когда Брайенна громко застонала от неудержимого желания и рванулась к Кристиану, остановил ее и, выйдя из бассейна, прошептал на ухо:

— Не хочу, чтобы твои волосы вымокли. Хочу играть ними. Хочу лежать с тобой в постели.

Она ожидала, что Кристиан подхватит ее на руки понесет наверх, но не могла представить, каким образом он сделает это!

Кристиан высоко поднял жену, позволяя ей прильнуть к его мокрому смуглому телу, потом просунул руку между ними, чтобы открыть лепестки влажной теплой расщелины, и ввел пульсирующую головку мощного напряженного отростка глубоко в теплую плоть. Брайенна обняла мужа за шею, но он хрипло прошептал:

— Обхвати меня ногами.

Когда Брайенна подняла ноги, чтобы стиснуть его талию, Кристиан проник еще глубже, глубже, чем когда-либо. Поддерживая распластанными ладонями ее ягодицы, он медленно направлялся к лестнице, ведущей в их спальню. Господи Боже, этот человек мог возбудить в ней страсть даже против ее воли! Ощущение его плоти в ее теле было настолько непереносимо чувственным, что Брайенна не могла думать ни о чем, кроме безумного блаженства, накатывавшего волнами, стихавшего и возвращавшегося с новой силой. Когда Кристиан стал подниматься по ступеням, мощное упругое трение набухшего мужского естества в истекающей любовными соками женской потаенной глубине становилось все более настойчивым. Оно вызвало такую сладостно-мучительную боль наслаждения, что уже на верхней ступеньке судороги экстаза пронзили Брайенну, заставили ее слепо выгнуться и громко вскрикнуть.

Чувственное слияние их тел ослепило обоих, и Кристиан ощутил, как его твердый клинок в экстатическом ритме стискивали и отпускали короткие сильные конвульсии ее тугих жарких ножен.

Он стоял совершенно неподвижно, чтобы они оба могли насладиться до конца ее блаженством, и, когда последний трепет ее воспаленного бутона замер, он отнес Брайенну в постель и снова начал пробуждать в ней любовное томление, медленно, легко, словно перед ними открывалась вечность.