Он явно понимал: этого она не простила бы никогда.

— Сабби, я ни разу не изменил тебе. Я даже свою жену никогда не «тискал в постели».

— Это только доказывает, какой ты бессовестный гнус! Ты обошелся с этой женщиной самым подлым образом и должен бы как следует поплатиться за это!

— Но теперь ты требуешь, чтобы я развелся с ней и женился на тебе.

Она застыла.

— Я ничего от вас не требую, милорд.

Мэтью женится на мне в любой момент.

Это задело его за живое, и он сердито бросил:

— Со всеми моими любовницами одна и та же история — Мэтью воображает, что влюбляется в них.

Она задохнулась. Это было словно пощечина — он таким образом свалил ее в одну кучу со всеми женщинами, которые жили у него на содержании в прошлом. Едва у него вырвались эти слова, он готов был язык себе откусить.

— Родная моя, маленькая, я не это имел в виду. Конечно же, мы поженимся. Я распоряжусь выправить все нужные бумаги.

Я съезжу в Блэкмур и все там улажу… как только наша кровожадная правительница получит свой фунт мяса[13].

— Не прикасайся ко мне… не смей! Надеюсь, она швырнет тебя в Тауэр!

На этот раз и его терпению пришел конец.

— В этом проклятом бедламе мне делать нечего! — взорвался он.

И крупными шагами вышел из комнаты.

Он добрался до конюшен и оседлал Нептуна. Ему нужно было ощутить чистый ветер, бьющий в лицо; нужно было вдохнуть свежий воздух. Сейчас действительно силен был соблазн — взойти на палубу корабля и отплыть куда угодно, лишь бы не оставаться на месте!

Душа жаждала безрассудства, опрометчивого поступка, как будто, рискнув жизнью, можно скорее вырваться из трясины, в которой он сейчас барахтается.

В задумчивости он отбросил со лба длинную гриву своих черных волос, и при этом рука его наткнулась на шнурки черной маски, которая сейчас болталась, забытая, у него на шее.

Он бросил рассеянный взгляд вниз, на свои одежды, и вдруг вспомнил, что ведь для бала он надел все черное. Мгновенно он сообразил, куда ему следует направиться и чем он должен заняться.