Обернувшись, Бесс обвила его шею руками и прижалась к нему грудью.

— Ты посвятишь меня в свои тайны? Он подхватил ее на руки, отнес в спальню и усадил на постель.

— Для этого понадобится вся жизнь. А теперь закрой глаза и протяни руку.

Бесс послушалась и нетерпеливо пошевелила пальцами, догадываясь, что Шрусбери положит ей на ладонь. Но она ошиблась. Почувствовав в руке что-то холодное и твердое, Бесс удивленно открыла глаза и увидела кольцо с огромным, окруженным изумрудами и ограненным в виде розы бриллиантом.

— Какая прелесть! — Бесс надела кольцо на палец. Оно было ей впору. Душа Бесс запела, но рассудок советовал отказаться от подарка. Она подняла голову. — Шру, я не могу принять такое кольцо. Это символ вечного союза. — Бесс затаила дыхание, надеясь услышать, что он безумно влюблен и не может жить без нее.

— Черт возьми, Бесс, это всего лишь знак внимания! Я хочу, чтобы у тебя были самые редкие драгоценности. Прошу, не лишай меня удовольствия дарить тебе подарки. Твои прекрасные руки должны быть унизаны кольцами.

Бесс облизнула губы.

— Я ни за что не лишу тебя такого удовольствия. — Чувственным движением она сняла нижнюю юбку и бросила ее на пол возле постели.

Целый час Бесс отдавалась мужчине, пробудившему в ней такую безудержную страсть. Наконец оба пресытились любовью, но Шрусбери все еще не мог оторваться от разгоряченного, роскошного тела. Бесс обнимала его ногами, а он зарылся лицом в ее пышные волосы. В такой интимной позе они задремали, отделенные любовью от всего мира.

Они не слышали взволнованного голоса юноши, который открыл дверь Уорксоп-Мэнора и перенес через порог свою молодую жену. Не слышали тихого смеха молодой женщины, позволившей мужу опасные вольности.

— Фрэнсис, а слуги? — вдруг испуганно прошептала Энн.

— Дорогая, мы устроимся в большой спальне. Если здесь и есть слуги, они подумают, что приехал мой отец, и не посмеют войти.

Взяв Энн на руки, Фрэнсис понес ее вверх по винтовой лестнице. Спеша оказаться в спальне, он боялся своей ненасытности. Ладони Фрэнсиса уже касались груди Энн, а она видела выпуклость между его ног. У двери она заколебалась.

— Не бойся, Энн. Я буду осторожен — ведь я люблю тебя! — Фрэнсис Толбот решительно взялся за дверную ручку.

Тяжелая дубовая дверь скрипнула. Ресницы Бесс дрогнули. Шрусбери прикоснулся губами к ее виску.

— Отец! — в ужасе воскликнул Фрэнсис Толбот, опустив жену на пол.

Шрусбери, мгновенно отстранившись от Бесс, прикрыл наготу простыней.

— Что вам здесь нужно? — вскипел он. — Не трудитесь отвечать: я все понял! Распутники!