– Слишком скоро, – запротестовала Джезмин.

– «Слишком» никогда не будет. Поверь, Джесси, я сумею подарить тебе радость.

Джезмин, сверкая глазами, отстранилась.

– Твое вожделение поистине неутолимо! Неужели успел забыть, что я жду ребенка?!

– Не ворвись сюда эта сука... я почти сумел дать тебе истинное наслаждение.

– Появление этой суки – единственное, что дало мне наслаждение, – зло выплюнула она и, внезапно почувствовав, что больше не в силах вынести это, вздрогнула и зарыдала.

Фолкон не знал, что сумел подарить ей первое в жизни блаженство, и это так потрясло Джезмин, что слезы хлынули потоком. Она никогда не позволит мужу узнать, что он сделал с ней... и постарается впредь держать в железных тисках свое жалкое, предательское, неверное тело.

Глава 33

Глава 33

В эту ночь на Маунтин-Эш был совершен набег. Враги захватили овец, коров, корм для скота и самое ценное – лошадей. Черепичные домики крестьян, поселившихся под стенами замка, были охвачены огнем – разбойники применили отвлекающую тактику, стремясь спокойно уйти от погони. Им было хорошо известно, какое ужасающее зрелище представляет ночной пожар в ледяной тьме. Пламя бушевало и ревело, словно празднуя буйный разгул, дикую оргию.

Жителей деревни привели в замок, и весь следующий день обитатели Маунтин-Эш отстраивали сгоревшие хижины. Эстелла и Джезмин хлопотали, перевязывая ожоги и утешая детей. Фолкон де Берг решил выждать. Он должен абсолютно точно знать имя захватчика, прежде чем отомстить, а потом сделать все, чтобы набеги на Маунтин-Эш не повторились – если валлийцам удается пробраться в замок, они убивают, грабят и насилуют всех подряд, не разбирая.

За ужином он отыскал глазами Морганну. Почувствовав его взгляд, она немедленно подняла голову и довольно улыбнулась. Фолкон не стал задерживаться и, поев, немедленно встал, извинился перед Джезмин и вышел, зная, что Морганна отправится следом. Так и вышло. Он успел раздеться до пояса и, приоткрыв дверь, втянул ее в спальню.

Валлийка не могла оторваться от Фолкона, надеясь возбудить его и довести до несказанных высот экстаза. Он быстро раздел Морганну, уложил на кровать, и ласки неожиданно превратились в мучительно-медленную, сводящую с ума любовную игру, нежеланную и ненужную Морганне, и уже через несколько мгновений она, почти лишившись разума, молила его о наслаждении, которое, как знала, только он мог ей Фолкон, обжигая горячим дыханием ее грудь, прошептал:

– Где Ллевелин хранит свои сокровища?

– М-м-м... сокровища? – хрипло пробормотала она.

– В каком замке хранится награбленное в английских владениях?