— Я так боялась тебя, Парис. Так боялась… — Она трепетно улыбнулась и покраснела. — Ты такой большой… Я думала, мне будет больно.

— О Боже! Не могу видеть страх в твоих глазах. Клянусь, я никогда не буду с тобой грубым. Обещаю. Я стану терпелив, как никто в мире, я не заставлю тебя подчиняться, я подожду, пока ты сама не будешь готова и не попросишь.

Табризия потянулась к его руке, поднесла ее к лицу и посмотрела на Париса с обожанием.

— Ты начинаешь, наконец, успокаиваться, моя прелесть?

Она зевнула и свернулась клубочком.

Табризия проснулась, когда дневные тени удлинились. Она почувствовала запах еды, и впервые за неделю ее желудок не протестовал. Парис принес ей бархатный халат, и когда она посмотрела на мужа, то увидела — он сбрил бороду. Лицо ее осветилось улыбкой, она протянула руку и погладила чисто выбритую кожу.

— Ты это ради меня?

Он кивнул.

— Я подумал, может, борода тебя немного пугает. Давай поешь чего-нибудь.

Он подвинул маленький столик, поставил его перед камином и поднял три серебряные крышки с трех больших тарелок. Копченая осетрина в окружении крабов, тетеревов в красном вине и барашка. Табризия взяла маленький кусочек осетрины, но оставила нетронутым на тарелке.

Парис не сводил с нее глаз. Он не мог вспомнить, когда был так счастлив.

— Ну съешь что-нибудь, дорогая, — настаивал он.

— Я не могу есть, когда ты так на меня смотришь.

— Давай я тебя покормлю.

Парис придвинулся к ней и посадил к себе на колени. Он кормил ее осетриной и уговаривал съесть хоть немного мяса.

— Все, больше не хочу. — Она покачала головой, улыбаясь нежно и не отрывая от него взгляда. — Теперь посмотрю, как ты ешь.

Парис ел с наслаждением, запивая обед вином.

— Ну, у тебя настоящий мужской аппетит! — улыбнулась Табризия.

— Я во всех отношениях мужчина, — уверил он ее.

Их взгляды встретились поверх бокалов, и она скромно опустила ресницы. В его глазах читалось страстное желание!