Открыв глаза, она поняла, что сон продолжается, — перед ней стоял Хит, но почему-то с рыжими, как у других Кеннеди, волосами. Тина истерически расхохоталась. Цыган принялся трясти ее.

— Тина, прекрати, это я, Хит.

Она в изумлении уставилась на мужчину.

— О Боже, а я решила, что это еще один кошмар. Почему у тебя рыжие волосы?

— Это парик. Никто бы не поверил, что я — Кеннеди, без рыжих волос. Ты достала пропуск?

— Да, да. Только куда я его задевала? — Минуту или две она не могла вспомнить, затем лихорадочно запустила руку за пазуху и вытащила драгоценную бумагу. Внезапно женщину охватила дрожь. — Ой, Хит, я ненавижу этот дворец. Это кошмар — и во сне, и наяву. Я никогда, никогда не увижу Рэма.

— Вот, Ада принесла тебе горячего чая. Ты должна потеплее одеться. Мы поплывем по реке.

— По реке? — Тина грела руки о чашку.

— Значит, так. — Хит нарисовал воображаемую линию на покрывале. — Вот река и причал. Мы отправимся на лодке до этого места на причале, затем пересекаем мост Предателей и через ворота попадаем в башню Святого Томаса, напротив которой, за рвом с водой, как раз и находится Кровавая башня. Она является частью внутренней защитной стены.

— А что, обязательно идти по мосту Предателей? — дрожа, спросила Огонек. — Я не предавала Рэма, хотя он думает обратное.

— Тина, соберись. Отнесись к этому, как к еще одному приключению. — Хит кинул ей на колени небольшой узелок. — Ешь!

Сморщив носик, леди подозрительно спросила:

— Что там?

— О Боже, ты опять решишь, что я принес тебе жареного ежика Это овсяные лепешки, всего-навсего.

Она послушно съела лепешки и допила чай.

— Тебе получше? — спросила Ада.

— Нет, — потерянным голосом призналась Тина.

— Только не говори мне, что вся твоя удаль разом тебя покинула, — настаивал Хит. — Улыбнись и ущипни себя за щеки, чтобы порозовели. Если Рэм увидит тебя такой, то решит, что смертный приговор ему уже подписан.

Отбросив покрывало, Огонек спрыгнула с постели.

— Ада, приготовь для меня какой-нибудь миленький наряд.