Внезапно в её глазах вспыхнула холодная злоба, и я увидел, как она воздвигла передо мной баррикаду, которую я в жизни не смогу сломать.

- Почему у тебя всё сводится к постели? – внезапно воскликнула она и приложила руку к голове, словно я причинял ей головную боль. Ну вот, мы снова вернулись к отправной точке. - Вся жизнь не зависит от того, сколько девушек побывало в твоей постели. Помнишь, ты говорил, что мы с тобой похожи? Так вот, знай – это абсолютно точно не так. Я не пытаюсь как-то задеть своих друзей словами, чтобы потешить своё самолюбие.

Она слабо усмехнулась и покачала головой.

- Я правда думала, что ты действительно можешь стать хорошим напарником, - тихо продолжила она, глядя мне в глаза. И я чувствовал, как пожар, полыхающий внутри неё прямо в этот момент, начинает медленно уничтожать меня тоже. – Но теперь понимаю, что позволила себе слишком сильно расслабиться рядом с тобой. И, знаешь ли, прежде чем смотреть на то, как меня обнимает Адам – убедись, что вся злость не читается на твоём лице. Поэтому не лезь не в своё дело и все свои комментарии оставь при себе.

Я почувствовал, как моё лицо медленно вытянулось.

Конечно же, она это заметила. А я был слишком неосторожен в своих словах.

Всё же это правда, когда люди говорят, что слова могут ранить даже сильнее, чем оружие.

Эмили начала уходить, но я успел схватить её за руку.

Она развернулась и посмотрела на меня.

- Детка, послушай, - начал я, собираясь извиниться, но Эмили приложила палец к моим губам.

- Меня зовут Эмили, Артур, я не детка, - только и сказала она, прежде чем вырвать свою руку и уйти.

Чёрт.

Твою мать.

Как я вообще смог скатиться до этого?

Я собирался сказать ей совершенно не это.

Конечно, она тоже очень сильно вспылила и раздула эту ситуацию до невероятно огромных размеров, но всё же её начал я.

Тяжело вздохнув, я пошёл в сторону своей машины, у которой меня уже ждали парни, чтобы мы поехали отпраздновать нашу победу. Они задержали ужасно злую на меня Эмили и всё же уговорили её поехать с нами.

Мы сидели в клубе уже полтора часа, и за эти самые долгие полтора часа в моей жизни Адам двадцать два раза коснулся Эмили: двенадцать раз он дотронулся до её руки, пять раз положил руку ей на колено (сука, оторвал бы прямо здесь и сейчас), три раза провёл рукой по ей волосам, один раз заправил волосы ей за ухо и один раз поцеловал в то самое место за ухом (а вот это уже хороший повод для убийства).

Я пил виски, чтобы не думать об этом, но Адам, словно догадываясь о чём-то, сидел точно напротив меня, да ещё с закинутыми на свои колени ногами Эмили и почти по-хозяйски прижимал её к себе за талию.