Мишка все же оторвался от меня и недовольно посмотрел на говорившую. Почувствовав, что сейчас он сорвется и нагрубит, прикрыла его рот ладонью и прошептала на ухо:

— Пойдем отсюда. Нам есть, что обсудить, и это не для чужих ушей.

Убрав мою руку от своего лица, он произнес:

— Ты права. Нам надо многое обсудить. И у меня накопился к тебе ряд вопросов.

Я уткнулась носом ему в плечо и прикрыла глаза. Самое главное не разреветься в голос. Громов живой, он здесь, рядом. Стоит и обнимает меня за талию. Успокаивающе гладит по спине и что-то тихо говорит. Сама не заметила, как все-таки дала волю эмоциям и заплакала, пряча мокрое от слез лицо на его груди.

- Тьфу… — недовольно фыркнула бабуля и поспешила удалиться. Поняла, наверное, что препираться с ней никто не будет.

— Не сочти за дерзость, но я хочу пригласить тебя к себе домой, — горячее дыхание опалило мне ухо. — Или ты хочешь расставить все точки над «i» прямо здесь?

— Я так соскучилась, — призналась, неохотно отлипая от него и вытирая со щек слезы. — И мечтаю побыть с тобой наедине хотя бы еще чуть-чуть.

— А как насчет всей жизни? — несмотря на то, что мы вроде как собрались уходить, все еще стояли и не могли насмотреться друг на друга. — Аль, давай встречаться, а?

Его взгляд стал как никогда серьезным и решительным. Конечно же, я не могла скрыть радость от осознания того, что мои чувства взаимны.