Она наклонилась прежде, чем он успел продолжить, и вот они уже снова целовались.

В этот раз она приоткрыла губы, и Локи тихонько зарычал, обхватив рукой её шею и верхнюю часть спины и крепко прижав к себе.

На протяжении нескольких минут он чувствовал лишь её язык на своём, её тело, прижимавшееся к его голой груди и животу. Он даже тогда силился контролировать свой свет, стараясь познать её губы, то, как она изучала его рот языком, как её свет ощущался в его свете. Оборвав более глубокий поцелуй, она слегка приподняла голову, осыпая беглыми поцелуями уголки его губ, и при каждом касании её дыхание перехватывало. Потеряв от этого контроль над собственным светом, Локи крепче стиснул её волосы и стал массировать её спину ладонью, пока она покрывала поцелуями его подбородок и шею.

Он чувствовал, как её беспокойство нарастает и становится более сильным — незнакомость всего этого для неё, сомнения из-за его расы, из-за того факта, что для её разума он был незнакомцем. Локи изо всех сил старался сдерживаться, позволять ей вести, но чувствовал, как его член напрягся до боли. Её свет продолжал изучать его, притягивать, наверное, совершенно бессознательно.

Когда её руки последовали за её светом, Локи заставил себя лежать смирно, терпеть, но уже через несколько минут осознал, что не может смотреть на неё, в особенности на её лицо.

«Джина, соберись, — услышал он её мысли. — Ты не можешь сейчас переспать с этим парнем. Каким бы горячим он ни был. Он только что вышел из чёртовой комы. Его нога, возможно, сломана».

Его боль резко усилилась.

Он заговорил прежде, чем успел подумать, хорошая ли это идея.

— Я хочу этого, — сказал он ей, пробормотав слова прямо ей в губы, когда она наклонилась, чтобы вновь поцеловать его. Он обеими руками стиснул её волосы, привлекая к себе и жадно отвечая на поцелуй. Через считанные секунды он углубил этот поцелуй, вкладывая больше света в язык и губы, ощущая, как от этого она начинает извиваться на его груди и впиваться руками в его голую кожу. Локи помедлил ровно настолько, чтобы пробормотать ей в губы: — I’thir li’dare. Я так сильно этого хочу, Джина… так сильно.

Он почувствовал, как она отреагировала на то, что он называет её по имени.

Ей нравилось, когда он произносил её имя.

Ей казалось, что это сексуально, что его потребность в ней сексуальна, и то, как он льнул к ней — это сексуально. И что его губы и язык ощущались просто ох*еть как изумительно, когда он целовал её, и она уже задавалась вопросом, как этот язык будет ощущаться, целуя другие части её тела. Он чувствовал, что она гадает, как он так долго пробыл без девушки с такой-то внешностью, с этим дьявольским голосом, грудью, лицом и умением владеть своим ртом и руками.