Он сделал очередной шаг в мою сторону, и я среагировала без промедления или раздумий — может, потому что до сих пор ощущала этот воинственный настрой во всем его свете.
Я толкнула его, используя телекинез.
Толчок был несильным, но вынудил Ревика остановиться как вкопанного.
Он уставился на меня, тяжело дыша.
Затем его глаза тут же вспыхнули.
Тот жар, который я ощущала в его свете, превратился в бл*дское пекло. Я почувствовала, как где-то в верхних уровнях моего
Он отбросил меня назад… сильно.
Достаточно сильно, чтобы я врезалась в перила под окном, через которое мы часто смотрели на нашу дочь. Достаточно сильно, чтобы весь воздух выбило из моих лёгких. Я врезалась задницей в те металлические перила и всхлипнула от неожиданности.
— Не делай этого, бл*дь, — прорычал он. — Я стерпел это, когда ты была ментально неадекватна. Но теперь я такого не потерплю.
Посмотрев на него, я не ответила.
Однако я по-прежнему не боялась его.
Он сделал это не для того, чтобы навредить мне. Он сделал это, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, которую я невольно воспринимала как справедливую. Я тоже не должна пихать его своим светом.
Когда он встретился со мной взглядом, я поняла, что он это почувствовал.
Он одновременно испытывал благодарность за эту мысль и раздражался из-за моего внешнего отсутствия эмоций.
А может, я ощущала от его света вовсе не раздражение. Может, злость имела даже меньше направленности. Теперь я отчётливее чувствовала в его свете страх, который я и искала. Чем дольше я смотрела на Ревика, тем сильнее становился этот страх, умножаясь из-за того, что я отказывалась реагировать на злость, за счёт которой он пытался добиться от меня реакции.
Нахмурившись, он отвёл взгляд.
— Значит, вот и всё? — сказал он, скрещивая руки на груди. — Я теперь отстранён?
— Ревик, — я выдохнула, впервые нарушив молчание. — Чёрт возьми. Нет.
Его радужки продолжали источать свет, но теперь уже более слабый. Чем дольше он смотрел на меня, тем сильнее они начинали искрить, а его челюсти сжимались.