… то ли нет.

Ревик считал, что если промежуток времени будет не слишком длинным, они могут воссоединиться.

А если этого не случится, Фигран может умереть, поскольку потеряет слишком много частей себя.

Честно говоря, всё это было одной большой игрой в «может быть» и «что, если».

Теперь я покачивалась в неожиданно тёплой, но очень солёной воде Персидского залива — а может, формально Арабского или Оманского заливов, я точно не знала — и наблюдала за Ревиком, который покачивался рядом со мной в своём облегающем гидрокостюме. За спиной мы оба носили кислородные баллоны, и я повторила за Ревиком, когда тот надел органическую маску на глаза, взял регулятор своего кислородного баллона и дунул в него.

— Ты готова? — спросил он.

— Нет, — ответила я.

Он рассмеялся, затем наклонился ближе, поцеловав меня мокрыми, солёными губами.

«Врушка, — нежно послал он, посылая жар в мою сторону. — Ты ещё хуже, чем я».

Чувствуя адреналин, курсирующий по моим конечностям, я осознала, что большая его часть вызвана не страхом. А предвкушением. Проклятье, да это почти на сто процентов было предвкушение.

Чёрт бы его побрал.

Ревик усмехнулся, затем вставил регулятор в рот и в последний раз поправил маску. Кивком головы он показал мне следовать за ним, и я ощутила от него очередной импульс жара, который содержал уже не просто выражение привязанности.

«Поспеши, — послал он. — Ты меня заводишь».

Закатив глаза, я подчинилась, натянув свою маску и включив органику. Я вздрогнула от искры разряда, хотя меня множество раз заверили, что эта штука не ударит меня в голову током.

— Мальчики и их игрушки, — тихо пробормотала я.