— Да

— Эта самая Лика имела доступ к медикаментам вашего отца?

Я задумчиво уставился на него.

— После смерти папы, я поселился в его комнате.

— И туда же водили любовницу? — взгляд этого ищейки меня скоро точно выжжет.

Тело пронзали миллионы иголок совести и стыда. Чёрт, это даже хуже, чем исповедь перед священником. По моему лицу он и так всё понял.

— Ладно. Тогда последний вопрос. Эта Лика, брюнетка?

— Нет. Она рыжая.

На лице следака скользнуло разочарование.

— Ясно, — Калин выдохнул и поднялся изо стола.

— Почему вы спросили про отцовские лекарства? — этот момент почему-то заинтересовал меня не на шутку.

— Следствие пока не разглашает все факты, — покачал головой.

— Вы просили моей помощи, и я хочу помочь! — с нажимом смотрел на него. — Скажите! Я не вынесу, если жена с моим ребёнком под сердцем окажется в тюрьме. Я могу что-то вспомнить или заметить.

Калин полминуты смерял меня взглядом, прокручивая в голове варианты, потом, решившись, произнёс:

— Ваша супруга поехала к Майорову, чтобы привести ему лекарства, так как он пожаловался ей с утра на отравление. В крови жертвы найдены следы нитроглицерина. Аналогичные случаи: препарат, ваша жена и отсутствие скорой.

— Подождите, но это невозможно. С отцом, да, ошибка, но Савва.

— А я и не сказал этого. За пять минут в квартире Майорова ваша супруга бы физически не успела отравить его, заколоть ножом, позвонить с его телефона раньше, чем появилась по должному адресу. Молчу уже про кухонный нож, который имеет только отпечатки Ларионовой и ни единого хозяйского. Словно хозяин мыл посуду и силой мысли раскладывал по местам. Копперфильд, блин, — усмешка. — Либо она планомерно все спланировала и начала казнь накануне, либо кто-то помог. Правда фиаско выглядит слишком глупо. Я думаю, кто-то хотел, чтобы ваша жена приехала туда и стала причастна к смерти Майорова. Слабенько, но всё же. Огромной проблемой, однако, по прежнему остаются — отпечатки пальцев Виктории на главном орудие убийства и взятие её с поличным. И для присяжных это самые главные улики для выноса приговора.

Смотрел на мужчину и понимал, что за эти полчаса беседы готов позволить ему метать в себя дротики, если это поможет ему и дальше так колоссально мыслить в пользу жены.

— Что ж спасибо, — Калин выдохнул и протянул руку для прощального рукопожатия. — Вы сообщили немало информации и даже помогли закрыть пару белых пятен. Будьте пока на связи и больше не отпускайте супругу одну. Если, действительно, есть недоброжелатель, то он может проявить себя более изощрённей. Как только ещё что-то вспомните, звоните в любое время, — настрочил на бумаге номер сотового и протянул мне.