— Лика, ты не беременна… Бог с тобой, — мама начала рыдать. Немного не такую реакцию я ждала.

— Ваша дочь не в себе, — тихий настойчивый шёпот следователя. — Она опасна…

— Девочка моя, ты же пошутила, так? — папа затравленно сглотнул, глядя на меня и живот.

— Что ты папочка! Разве о таком шутят?

— Прекрати! — мама рванула ко мне.

— Отвали! — в истерике начала отбиваться, пока родительница, вытряхивала из-под моей кофты аккуратно скрученную куртку, имитирующую живот. — Нет! Уйди! — со всей мочи толкнула её от себя. Опустила взор на то, что осталось. Неутолимая ярость и гнев ударили в голову. — Ненавижу вас, твари! Пустите меня… Мне нужно к сыну!

Ломанулась к дверям, но крепкие руки следователя и второго мента блокировали.

— Папа! — мой крик отразился от стен. — Папочка, помоги! Отпустите меня! — сзади на запястьях щёлкнули браслеты. — Нет! Я не хочу! Папа! Папочка, не отдавай меня им!

— Ваша дочь арестована до выяснения всех обстоятельств, — голос следователя сквозь мои крики. — Советую подобрать хорошую клинику для душевнобольных. Лечение будет принудительным. Прокуратура этого добьётся с Вами или без Вас, будьте уверены.

Почему отец молчит и смотрит на мою мольбу о помощи как побитая и струсившая псина? Мама рыдает в три ручья, пребывая в объятиях моего придурковатого брата. Да, что с Вами, идиоты?! Помогите же мне!

— Будьте вы все прокляты! — взревела я не своим голосом, поняв, что помощи ждать бессмысленно. — Чтоб вы сдохли! Предатели! — извивалась в руках ментов, пиналась, пускала в ход зубы. — Уберите руки, сволочи!

— Доченька, мы тебе поможем, — голос отца осип и лицо побагровело. — Я сделаю всё, чтобы тебя вылечили…

— Папа! — в отчаянии вскричала и раздалась плачем. — Папа не надо! Папа!

Восемь месяцев спустя

ГЕРМАН