Психологи наравне с родными и прокуратурой буквально атаковали мою персону. Вопросы, вопросы и снова вопросы, которые доводили до тихого отчаяния. В конечном итоге, нервный срыв, послеродовая депрессия и посттравматический стресс. Всё это мощным блоком легло на моё эмоциональное состояние и прорвало плотину. Я закрылась. Решительно и надёжно.

Абсолютно никаких чувств: ни материнской любви к сыну, ни любви к мужу, я всячески отказывалась от помощи друзей и родных. Полностью ушла в себя и не реагировала ни на призывы врачей, ни на речи друзей, ни на заботу родных и мужа. Какой-то непонятный внутренний страх выедал из меня силу и решимость, загонял в угол, не оставляя сил и желания на борьбу. Точней сил этих больше не было, они иссякли. Я сдалась… Я поддалась негативу и благодарно плыла по нему, не обращая внимания на тревожные звоночки души.

— Вика, твоё состояние беспокоит меня. Прошёл почти месяц! — Миша сурово отчитывал вовремя каждого своего посещения. Только ему был открыт вход в палату, лишь потому что он являлся моим лечащим врачом. — Это всё очень серьёзно. Ты же — боец. Не сдавайся! Знаю, устала, но ты не имеешь права сдаться сейчас, перед каким-то несчастным гормональным дисбалансом. Это же смешно! Вернись к нам, к своей семье, к сыну…

Тогда, слушая его, рыдала так, словно год хранила в себе всю воду. Я понимала, что он прав, но одной мне не справиться с этим.

Волевое решение приняла внезапно. Нашла реабилитационный центр в Греции. Рекомендации врачей, климат и удаленность от всех сыграли решающую роль. Попросила Мишу о помощи, так как не хотела, чтобы кто-то знал где я. Через два дня все документы и билеты были у меня на руках, и Миша прямо из больницы отвёз в аэропорт.

Я убегала в прямом смысле. Да, знала, что поступаю бессовестно по отношению к мужу, сыну и родным, но осудить меня мог только Господь Бог. Моя душа в критическом состоянии, и улавливала тревожные сигналы каждый раз, глядя в окно или на упаковку таблеток. Часто ловила себя на мысли об избавлении. Мне всё время казалось, что воссоединившись вновь со своей семьёй, я навлеку на всех беду. Если раньше готова была с этим бороться, то теперь с младенцем на руках боялась буквально всего на свете. Им будет лучше, если меня не станет…

Сознавала, что эти мысли опасны и навязчивы, но не могла от них избавиться. Мне нужна серьёзная помощь, и сначала профессиональная.

Несколько месяцев в чужой стране. Самоанализы, восстановление физических сил и тренинги. Сына видела лишь по видеосвязи и безумно тосковала по нему.