Возвращаюсь в столовую, где отец разливает шампанское по бокалам. До нового года каких-то полчаса.

Кая нет.

— Я пойду… Его позову, — встаю из-за стола.

— Давай, — кивает отец. — Наверное, заперся, чтобы девушку свою поздравить.

— Ой, не сыпь мне соль на рану с этой девушкой, — качает головой Оксана. — Только бы глупостей не натворил. Я еще не готова становиться бабушкой.

Яков возвращается за стол и тут же подхватывает тему, тонко улавливая болевые точки именно Оксаны. Он всегда так делает? Может, поэтому и находит общий язык со всеми?

— Была у нас одна балерина… Забеременела на последнем курсе, — начинает Розенберг, цокая языком.

Оксана тут же подхватывает:

— Да, ранняя беременность для балерины это же вообще крест на карьере! Ладно, я могла посещать университет с животом, а как с ним танцевать?...

— Никак, она взяла академ, но потом что-то с ребенком случилось, и она так и не закончила учебу. Не знаю, где она сейчас, танцует ли вообще…

От этих разговоров к горлу подкатывает тошнота. Ложка «Оливье», заправленного ради меня сметаной, а не майонезом, все равно встает поперек горла.

Едва не убегаю к Каю. Стучусь в его закрытую спальню.

Тишина.

Скребусь ногтями по двери и тихо шепчу:

— Впусти меня, пожалуйста.

Тишина.

Утыкаюсь лбом в гладкую поверхность и закусываю губу.

А после слышу, как тихо щелкает замок.

Глава 16

Глава 16