Так что мне даже пентаграмму вызова чертить не пришлось, она уже была и алтарь с гробом находился как раз в ее центре.

— Тетушка, а у вас в роду много некромантов было? — оглядев пещеру, спросила я.

— Раньше много. — подтвердила та мою догадку, но последние лет триста не было, насколько я знаю.

Она спускалась по лестницы чуть ли не бегом, испепеляя глазами бордовый гроб. Еще чудо, что на мой вопрос ответила. Тетушка была уже не с нами.

Сегодня она не плакала. Нет.

Только… Страшно это было!.. Ей Богу, лучше бы плакала!

Она с безумным блеском в глазах пожирала взглядом образ сына. Ласково гладя по волосам и сморщенному лицу. Она что-то говорила. Но слышно не было. Губы тетушки или шептали бесшумно, или кривились в улыбке.

Если выхватить лишь образ Лорны, то она даже похорошела в этот момент. Она будто светилась изнутри. Улыбка, играющая на лице, поворот головы, локон, выбившийся из прически. Ею можно было любоваться. Казалось, женщина смотрит на своего новорожденного дитя и воркует с ним. Но вкупе с гробом это выглядело… жутко. До озноба!

Норман стоял рядом. На его лице остались только глаза!

Чтобы не свихнуться от этой картины, принялась расставлять свечи по углам пентаграммы. Черные на внешние углы и белые на внутренние. Монотонная работа помогла отвлечься и взять себя в руки.

— Нужно начинать! — закончив, позвала я их.

Тетушка подняла глаза и мне стало страшно. Рассудка в них не было! Безумие. Если Вы спросите меня, как оно выглядит. Теперь я знаю, как! Сердце сжалось в преддверии ужаса.

Но прошла секунда. Лорна моргнула и… Посмотрела на меня вполне осознанно.

А я еще секунд пять таращилась на нее, боясь выдохнуть. И не веря, что беда миновала!

Тетушка же повернулась к мужу:

— Давай отойдем, мы мешаем! — потрясла она за по плечо.

— А? — Норман не понимая смотрел на жену.

— Мы мешаем! — повторила герцогиня.

— Да, да, конечно! — еще раз дотронувшись до руки сына, герцог развернулся, и тяжело опираясь на трость стал выходить из пентаграммы.

Проводить ритуал в пещере было удивительно легко. Все же не зря мне показалось, что это место особое. Оно не было местом силы, как таковым. Это скорее всего была некая аномальная зона, где ткань мироздания была особенно тонкой.