Я подъезжаю к дому Бобби, паркуюсь, забираю ключи, выхожу из грузовика и иду к двери.

В своем сообщении Бобби написал, что он больше не может, что сегодня он вернет свою семью так или иначе. Я ответил, чтобы он дождался меня, и надеялся, что смогу отговорить его от шага, который он собирался сделать с обрыва.

После двух последних наших встреч, ему, казалось, стало лучше. Как только я садился с ним, начинала литься его ненависть, но после часа или двух разговора он успокаивался, и ему легчало. Хоть он и раскачивался между трезвостью и срывами, я верил, что он шел по пути восстановления, ведь хороших дней у него стало больше, чем плохих.

Я поднимаю руку, чтобы постучать, но как только кулак касается двери, раздается щелчок, и она медленно открывается. Толкая ее шире, я робко прохожу в квартиру.

- Бобби, ты тут? – зову я.

Он не отвечает, и я прохожу внутрь, закрываю за собой дверь.