— Мама сказала, что наш повар приготовил самое вкусное блюдо, которое я люблю больше всего, но я съем его только в том случае, если вы спуститесь. Если вас не будет, меня отошлют в детскую, и я ничего не получу. — Эрик сомневался, что шантаж — часть тех уроков, которые давали этому смышлёному ребенку его родители, но вот чего он не ожидал от малыша потом, так это того, что последние его аргументы перевесят абсолютно всё на чаше его весов. — Кроме того, мама дала вашей жене одно из своих красивых платьев из голубого шелка, в котором ваша жена выглядит так красиво, что даже наш дворецкий уронил поднос, когда увидел ее. Вы тоже должны это увидеть!

И Эрик не смог устоять. Кое-как оделся и спустился на ужин. Сидя за большим столом, он в который раз, не удержавшись, взглянул на свою жену. И в который раз сердце его ушло в пятки от восхищения. Она действительно была так сказочно красива, что невозможно было спокойно смотреть на нее. Беспокойство в ее глазах так и не ушло, она вздрагивала всякий раз, когда он говорил. И все время бросала невольные взгляды на его плечо, будто боялась, что оно может потревожить его. Глупенькая, она ведь даже не знала, что он не чувствовал боли. Физическую боль. Зато ощущал, как неминуемо перехватывает горло от того, как близко она была к нему.

Белоснежное кружево, расшитое по невероятно глубокому вырезу, касалось мягкой округлой груди, притягивая ошеломленный взор. Голубой тяжелый шелк, так ладно сидевший на ее стройной фигуре, подчеркивал плавные, изящные изгибы, вызывая у него почти невыносимое желание коснуться ее.

После плена Эрик не допускал и мысли о том, чтобы привязаться к кому-то, желать кого-то… Но сейчас, глядя на Клэр, Эрик понимал, что даже адский плен не может помешать ему желать ее. Он умирал от желания коснуться ее, задыхался от потребности поцеловать ее. Зацеловать каждый божественный изгиб ее тела. Зарыться в нее и никогда больше не отпускать…

Эрик знал, слишком хорошо знал, что никогда этого не сделает. Не потому, что видения прошлого могли помешать ему. Он дал обещание, которое не собирался нарушить ни при каких обстоятельствах. Ведь с самого начала Клэр была предназначена не ему. Ее сердце было отдано не ему…

Его внимание отвлек Ноэль, которому было пора удалиться в детскую. Какое-то время Эрик смотрел на дверь, а потом, когда обернулся, за столом не оказалось и Клэр с Алекс. Стул перед ним был пуст. Как будет пуста вся его жизнь с ее уходом. Эрик внезапно почувствовал, как перехватывает в горле и сжимается сердце. Пустой стул стал зловещим предвестником того, что должно было скоро произойти. И теперь, когда Клэр не было рядом, весь ужас того, что он взвалил на себя, решив отвезти ее в Эдинбург, разом обрушилось на него как ушат ледяной воды. Господи, что он наделал? Как он это сделает? Как отдаст ее другому? Как он сможет отпустить ее?