Он вдруг подумал о том, что если сейчас она чуть приподнимет голову, чтобы посмотреть на него, ее губы будут так близко, что он не удержится и непременно поцелует их. Почти так же, как в карете.

Но она продолжала смотреть вперёд. И снова тихо спросила:

— Что это был за фонтан?

Тяжело вздохнув, Эрик тоже посмотрел на фонтан. Разбитое напоминание о его разбитой жизни. Он знал, что не должен говорить об этом. О своем прошлом. Тем более Клэр, которой поклялся никогда не рассказывать о случившемся. Но она ведь знала, что произошло, и видела его шрамы, даже жуткую татуировку, которые не отпугнули ее и не мешали касаться его с душераздирающей нежностью.

Разве она не заслуживала того, чтобы узнать правду? Хотя бы небольшую ее часть, потому что едва не стала жертвой его прошлого.

Осторожно взяв ее правую руку в свою, Эрик провел пальцем по маленькому шрамику на ее большом пальце. Шрам, который увидел ровно месяц назад, когда танцевал с ней.

И Эрик заговорил. И говорил о том, о чем не рассказывал ни одной живой душе.

— Этот фонтан построил отец специально для мамы, когда у них родился третий сын.

— Дилан?

— Да.

— А Рейчел? Что сказала она, когда узнала об этом? Позже разумеется.

Эрик ощутил необходимость улыбнуться, когда вспомнил о том давнем дне. Подняв взгляд на фонтан, он тихо продолжил:

— В центре фонтана сидели три Нептуна, держа в руках каждый свою регалию. У среднего был стек, потому что Алан любил кататься на лошади. У третьего глобус, потому что Дилан любил путешествия и мечтал побывать в каждом уголке земного шара, куда натыкался его маленький палец на отцовском глобусе.

— А у тебя в руке была книга? — предположила Клэр, взглянув на него.

Эрик тоже обернулся и медленно покачал головой.

— Нет, я, вернее мой Нептун, держал в руке весы.

— Символ справедливости!

— Да. Уже тогда я знал, что буду предан закону и праву.

Закон и право, которые чуть не разрушили его жизнь. Едва дыша, Клэр подняла руку и коснулась его бледной щеки, на которой уже начинала проступать щетина. Удивительный факт, который поразил ее еще тогда, когда он болел. Ей безумно нравилось отмечать в нем эти небольшие изменения за день.

— Чем же теперь ты будешь заниматься?