— Нимфа, которую разбили, когда напали на твой дом.

Она почувствовала, как он напрягся. Так, что четко обозначились мышцы на его руках и плечах. Затаив дыхание, Клэр ждала его ответа, боясь, что он не заговорит. Но потом услышала. Тихое, едва различимое, но точное:

— Да.

У нее запершило в горле. Она восхищалась смелостью, с которой он бросал вызов каждому страшному воспоминанию. С которыми теперь ему не придется справляться в одиночку, потому что она этого не позволит.

— Как это произошло?

Фонтан, освещенный серебристым светом луны, приковывал взгляд. Эрик ожидал, что из темноты ночи за каменным строением покажутся лица в масках. Но, разумеется, там никого не было.

— На дом напали ночью. Я знал о творящихся в стране беспорядках, но всё равно… не был готов к такому. — В голосе его было так много чувства вины, что Клэр обернулась к нему. — Всё произошло слишком неожиданно.

Зная его обостренное чувство долга и стремление оберегать всех тех, кто находиться под его покровительством, было нетрудно предположить, как сильно он страдал от того, что не смог защитить своих слуг. Но ведь ему было не за что винить себя! Его самого едва не убили.

— Эрик, — тихо позвала она его, и когда он посмотрел на нее, Клэр решительно добавила: — Не смей винить себя за то, что было не в твоей власти. Ведь ты пострадал не меньше других!

Эрик удивленно смотрел на нее.

— Что?

Клэр сильнее сжала ему руку, которая стала дрожать.

— Что они сделали с тобой?

Он пугающе отчетливо помнил все мгновения нападения, но прежний ужас больше не был властен над ним. Эрик был зачарован взглядом золотистых глаз, которые в свете луны казались почти черными, пронизывая его насквозь.

— Они ударили меня по голове, связали и вывели из дома.

Клэр понимала, как ему непросто говорить об этом, но она должна была узнать хоть что-то. Чтобы потом найти способ исцелить его раны. Чтобы не позволить ему больше страдать по тому, что он не мог исправить или изменить.

— И многих… многих твоих слуг они?..

Она не могла произнести это ужасное слово. Ей было страшно за Эрика от того, что она воскрешает такие воспоминания, но ему нужно было высказаться.

— Первым был мой камердинер, потому что он хотел освободить меня, — ответил он, опустив голову и тяжело дыша. — Я требовал, чтобы они все ушли, но они…

Клэр коснулась его бледной щеки, заставив вновь посмотреть на себя.