— В постели, на полу, у стены…

— СМИ[1], брат.

Кейден закатил глаза.

— Знаешь, если у тебя с Анкой все получится, мы с Сидни будем рады переехать куда-нибудь и позволить вам остаться вдвоём…

— Нет. Вы семья. Я хочу, чтобы ты был здесь, если хочешь остаться. Кроме того, безопасность в количестве. Матиас взял Анку, потому что она была одна и совершенно не подготовлена. Когда мы оба будем здесь, у нас будут дополнительные укрепления вокруг дома. Никто больше не застанет нас врасплох.

Кейден задумчиво кивнул:

— В этом есть смысл. Наличие дополнительной защиты для Сидни позволит мне дышать немного легче, когда я не могу быть с ней. У этой женщины есть склонность находить неприятности.

— Да, страшная, — с усмешкой согласился Лукан.

— Я должен сказать тебе, что мы с Сидни подумывали… — он вздохнул, потирая затылок. — Она хочет ребёнка.

Лукан не смог скрыть удивления на лице.

— Вы оба молоды. Времена сейчас опасные.

— Я не могу не согласиться. Но она отказывается откладывать жизнь на потом. В ее голове, поддавшись страху, который заставляет ее чувствовать Матиас, она позволяет ему победить. Ты же знаешь, какой упрямой она может быть.

— Ты, должно быть, говоришь о ком-то другом. Сидни упрямая? — поддразнил Лукан.

Кейден шутливо врезал ему кулаком в плечо. Кофеварка перестала капать, показывая, что напиток готов. Они оба бросились к кофейнику, но Лукан оказался быстрее. С величественной улыбкой он налил обе чашки и сделал глоток, постанывая от глубокого наслаждения.

— Не надо больше! Я достаточно наслушался ночью, — протянул Кейден.

— Я плачу тебе за все те ночи, когда я был один и вынужден был слушать вас двоих.

Гримаса Кейдена говорила о том, что он не думал об этом раньше.

— Мы должны перенести нашу спальню дальше по коридору.

— Отличная идея. Тебе больше не нужно быть так близко ко мне. Больше никаких приступов ярости, когда я пытаюсь разнести дом голыми руками.

— Слава Богу.