А на другом холме, в окружении своих гвардейцев-телохранителей, на поле битвы взирал другой всадник в боевых доспехах. До него долетали звуки сражения: рокот осадных машин, свист стрел, крики раненых. Он так же, как Оннес, радовался долгожданной победе и так же, как туртан, жадным взором пытался отыскать ту, ради которой оставил Ниневию и бросился в путь точно опьянённый, обезумевший от первой страстной любви мальчишка.

Когда посланный в дом туртана Буршарри вернулся во дворец с видом побитого пса, Нин понял, что Ану-син могла бежать от него только к мужу, надеясь найти защиту в его объятиях. Сначала царём овладела дикая ярость: впервые женщина, которую он так жаждал и которой так долго и безуспешно добивался, ускользнула от него, как перепёлка из мощных лап льва. Он крушил всё, что попадалось ему под руку; досталось и самому Буршарри, который не справился с поручением и не оправдал доверие царя, и тем придворным, которые, на свою беду, оказались в царских покоях. А потом, издав грозный рык, Нин приказал немедля готовить всё для долгого путешествия и, объятый одновременно гневом, желанием наказать строптивую жену Оннеса и жаждой увидеть её, помчался догонять беглянку.

Наконец протяжно прозвучала труба — и воины, узнав о прибытии царя, со всех сторон устремились к холму, где на своей вороной лошади восседал Нин. За военачальниками выстроились пехотинцы, облачённые в тяжёлые и громоздкие кольчуги, и кавалеристы в остроконечных шлемах; у многих головы были обмотаны окровавленными тряпками, на руках и на ногах виднелись повязки. В лагере восторженно приветствовали владыку, радостно крича: «Победа! Победа!», но ещё сильнее, громче, ударяя мечами о щиты, — появление Оннеса, который также торопился выразить царю своё почтение.

— Славный был бой, Оннес! — воскликнул царь, за похвалой туртану скрывая свои истинные чувства: зависть и недоброжелательность.

— Славный, владыка! — с торжествующим видом отозвался туртан, подъехав к Нину.

Его голос заглушил нарастающий гул: всё ближе и явственней раздавались крики солдат:

— Да здравствует герой! Слава победителю Бактр!

И, взглянув на приближавшийся к холму отряд добровольцев, которым командовала Ану-син, Оннес обрадовался, а затем вдруг в ужасе схватился за голову. Он понял, кого солдаты чествовали героем и победителем столицы Бактрии и чьё тело несли сейчас, подняв высоко над своими головами. Соскочив с коня, Оннес бросился к солдатам.

Ану-син перенесли в шатёр и положили на походную постель туртана. Она была бледна и не приходила в себя, но опасных ран на теле у неё не оказалось. Однако Оннес заметил, что в кольчуге жены рассечено несколько звеньев. Тогда ему стало ясно, что произошло: вражеская стрела задела Ану-син, но не проникла в тело; очевидно, Ану-син была оглушена сильным ударом и болью, требовалось какое-то время, чтобы она оправилась.