В тот миг, когда к нему в шатёр явился старший дозора, Оннес как раз беседовал с Алпурру, одним из своих военачальников. Туртан царя Нина сидел на деревянном стуле с высокой спинкой, покрытым куском ткани фиолетового цвета, называемого «тирским» (этот краситель получали из моллюсков, привозимых с побережья неподалёку от города Тира). Воин из дозора преклонил колено перед главнокомандующим ассирийской армии и дождался момента, когда тот соблаговолил взглянуть на него.

— Ну, Шумалия, зачем ты отвлекаешь меня от разговора с Алпурру? — спросил Оннес, сурово сдвинув брови. — Твоему дозору удалось перехватить вражеских лазутчиков?

— Нет, мой командир, мы не напали на след врага, — ответил Шумалия, — зато в восточном оазисе повстречались с гонцом из Ниневии.

— С посланием от владыки? — встрепенулся Оннес.

— Этого он мне не сказал. Он настаивает на встрече с тобой с глазу на глаз.

— Если так, приведи его сюда и вели никому не входить в шатёр, пока я буду говорить с посланником, — приказал туртан, и Шумалия тотчас выбежал из шатра.

Спустя минуту в шатёр к Оннесу вошёл изящный юноша, чьё лицо было наполовину, как у кочевника, прикрыто платком. Склонив голову и прижав к груди правую руку, он произнёс:

— У нас в Аккаде говорят, что если раб — тень свободного человека, а тот, в свою очередь, — тень бога, то жена есть не что иное, как тень своего мужа.

— Ану-син! — воскликнул изумлённый Оннес, узнав голос своей жены. — Любовь моя, ты ли это во плоти или я снова стал жертвой своей мучительной и сладкой грёзы?

Какое-то время они стояли, не двигаясь и разглядывая друг друга с такой жадностью, как будто никак не могли насытиться созерцанием друг друга после долгой разлуки. Лишь после того, как Оннесу стало ясно, что он не грезит, он приблизился к Ану-син, расцеловал её в обе щеки и проговорил голосом, исполненным глубокой признательности и любви:

— Я счастлив, я так счастлив, что ты здесь, что ты снова со мной и что не побоялась тягот пути ради этой чудесной встречи. Я горжусь тобой и восхищаюсь твоей смелостью. И ещё… Жена моя, ты доставила мне огромную радость, подарив сыновей, которых я так долго ждал!

Ану-син взяла ладонь Оннеса, поднесла её к губам, провела ею по своему лицу.

— Боги благословили наш союз, благословили наше ложе перед тем, как ты покинул его на несколько бесконечно долгих месяцев, — шепнула она.

Неожиданно Оннес подхватил её на руки и, с тихой страстью проговорив ей на ухо: «Так восполним же эти долгие месяцы разлуки блаженством вновь обретённой любви!», понёс Ану-син на своё походное ложе…