Ану-син была вынуждена прервать свою речь, заметив, как её наставница вдруг изменилась в лице.

— Шамхат?.. Ты назвала имя Шамхат? — спросила Сидури, в сильном волнении прижимая к груди обе ладони.

— Так зовут любимую царскую наложницу, — повторила Ану-син, с пристальным вниманием наблюдая за собеседницей.

— О боги, ваши желания и вправду непредсказуемы! — воскликнула Сидури, воздев руки к небесам; её щёки окрасил густой румянец, в глазах появился горячечный блеск. — Все эти годы мы думали, что Шамхат погибла вместе с другими наложницами царя Бэлоха, когда ассирийцы разрушили дворец и вырезали его обитателей!

— Вот как! Шамхат прежде была наложницей аккадского правителя? — изумилась Ану-син. — Какая, право, завидная судьба! Но ведь я не ошибусь, если скажу сейчас, что Шамхат — одна из тайных служительниц Ишхары? И что она и есть последняя «избранная», чьей преемницей я стала после проведённого тобой обряда посвящения?

— Нет, Ану-син, — Сидури качнула головой, и золотые буковые листья её тяжёлых крупных серёг тихонько зазвенели, — ты стала преемницей своей матери, верховной жрицы Ишхары… Но ты права, Шамхат тоже была служительницей древней богини, вот только высший сан «избранной» достался не ей, а её родной сестре Деркето. Шамхат и Деркето — сёстры-близнецы; обе принадлежали к клану потомственных жриц Ишхары, обе прошли обряд посвящения в тайном храме, обе были наделены ясным умом и замечательными талантами. Для всех, кто их видел, сёстры не были простыми смертными, а обладали нечеловеческими способностями и божественной красотой. И мало кто замечал разницу между ними: доброта Деркето была сердечной, искренней, у Шамхат же — притворной, наигранной. В детстве и отрочестве мы много времени проводили вместе: играли, учились, готовились к обряду посвящения… Рано угадав в Шамхат её лицемерный, мстительный и завистливый нрав, я старалась по возможности сторониться её, зато к Деркето испытывала самые тёплые чувства. Поэтому мне было грустно расставаться с ней — когда старейшины клана назвали её «избранной». Согласно древней традиции такие жрицы становились «божьими невестами» и на какое-то время уходили из святилища.

— «Божьими невестами»? — переспросила удивлённая Ану-син, любопытство которой разгоралось всё сильнее по мере того, что она слышала. — Что это значит?

— Раз в год, в дни весеннего равноденствия, в Аккаде отмечался священный праздник акиту, который сопровождался проведением всевозможных ритуалов и чтением молитв. В течение одиннадцати дней царь путешествовал на колеснице или в лодке, вместе с идолом Бэла-Мардука нанося визиты вежливости в один город за другим. На двенадцатый день торжественная процессия возвращалась в Баб-или, после чего следовал последний пир и происходила «священная свадьба» между царём и первосвященницей богини Иштар — «избранной». И поскольку царь в эти дни считался воплощением бога Мардука, его избранницу называли «божьей невестой». В год, который оказался последним годом правления царя Бэлоха, на священное ложе в храме Акиту царь взошёл вместе со своей избранницей, своей юной возлюбленной. То была Деркето, твоя мать, Ану-син…