— На помощь! — закричала Ану-син что было сил и побежала вдоль кромки воды, по самые щиколотки погружаясь в мягкую илистую почву.
Серовато-коричневый ящер, с длинным мускулистым туловищем и мощными челюстями, приподнялся на лапах и замер, точно прислушиваясь или принюхиваясь к чему-то. Он заметил приближавшуюся к нему девочку и теперь остановился в нерешительности, как будто соображая, какая добыча достойнее его внимания. Ану-син продолжала громко кричать и визжать на такой высокой ноте, что чудовище неуклюже попятилось. На крики девочки прибежала не только Баштум — из зарослей можжевельника, скучившихся на прибрежном холме, выскочил рослый голый мужчина.
Вопль ужаса вырвался у Баштум при виде чудовища, раскачивавшегося на широко распяленных лапах и разевавшего закругленную пасть с длинным раздвоенным языком.
В то время, пока голый человек косил по сторонам в поисках чего-либо, с чем можно было отогнать ящера, Ану-син успела добежать до тростниковых зарослей и загородить своим телом доступ к бесчувственному мальчику.
— Берегись, Ану-син! — тоскливо пронёсся над берегом крик маленькой женщины.
Ящер сделал несколько быстрых шагов к девочке и снова остановился. Со стуком захлопнулась грозная пасть, усеянная острыми зубами. Холодея от страха, Ану-син почувствовала на себе упорный взгляд круглых неподвижных зрачков — казалось, зверь изучал её, пытался проникнуть в её мысли и чувства. Сотрясаемая нервной дрожью, девочка пошатнулась и вдруг, от страха и слабости, упала на колени прямо перед чудовищем. Спустя мгновение ящер, издав звук, напоминавший удовлетворённое урчание, взметнул хвостом целый каскад грязи и исчез в мутной воде, оставляя пенистый след.
Опомнившись, Баштум бросилась к дочери. Она ощупывала девочку дрожащими руками, как будто не веря своим глазам, и бормотала:
— Ты жива? Ты невредима? Глупое дитя… О чём ты только думала… как ты решилась на такое…
Между тем голый человек подбежал к мальчику, который ничком лежал в липкой грязи.
— Что с ним? Он жив? — встревоженно спросила Ану-син, отстраняясь от объятий матери.
— Не беспокойся! Убарсин, молодой господин жив, невредим, как и ты, но в обмороке, который скоро пройдёт! — бодро отозвался человек и, перевернув мальчика на спину, принялся умывать его водой из реки.
— Тебя зовут Икиша, верно? — догадалась Ану-син, заметив, как из кустов можжевельника за ними наблюдает, стыдливо прикрывая руками нагую грудь, девушка со спутанными волосами.
— Послушай, — Икиша быстро поднял голову и посмотрел девочке в глаза, — я не видел, что здесь произошло до того, как появился этот зверь. Но я советовал бы тебе держать язык за зубами. Мой господин, отец Убарсина, не должен знать, что меня не было рядом с ним хотя бы одно мгновение. Если правда выплывет наружу, меня накажут, подвергнув ужасным мукам. Я же, понятное дело, не хочу ни умирать, ни доживать свой век калекой. Поэтому предупреждаю: если ты проболтаешься, я скажу своему господину, что ты сама столкнула Убарсина с лодки.