— Дорогая, я бы с удовольствием, но через три часа у меня лекция в университете в ста пятидесяти милях отсюда, а до него еще надо добраться. Я потому и смогла вырваться.

В этом была вся моя мать.

Я совершенно не удивилась ее поступку.

Энн встала, я порывисто поднялась и обняла ее, пытаясь выразить все свои чувства в этом жесте. Кейн тактично удалился, не желая мешать теперь уже матерински-дочернему прощанию.

— Мне понравился твой молодой человек. — Мама ласково провела по моим волосам. — Вы подходите друг другу.

— Ты поэтому провоцировала его? Проверяла?

— Конечно, — улыбнулась мама. — Из вас выйдет хорошая пара.

— Да, а откуда ты знаешь, чей он сын? — вдруг спохватилась я.

— Ну, не считай меня совсем темной и ничем не интересующейся особой, — усмехнулась Энн. — Грейсон — один из спонсоров нашей экспедиции, я видела его фотографии, только не сразу сообразила, кого напомнил мне твой парень. Когда он представился, все сомнения отпали.

Я покачала головой, не зная, что сказать. Мама поцеловала меня.

— Счастья тебе, дорогая. Через месяц, когда отец вернется домой, мы ждем вас обоих. Тогда и поговорим подробнее. Я понимаю, что ты рассказала едва ли десятую часть своей истории.

Я внутренне поежилась, представляя будущий допрос третьей степени.

— Да, и я надеюсь, что дети у вас появятся не скоро, — уже поворачиваясь, чтобы уйти, спохватилась мама. — Видишь ли, я не возражаю против внуков, но еще морально не готова спать с дедушкой.

Она рассмеялась и выскользнула в коридор. Я, ошеломленная, вышла за ней.

— До свидания, дети!

За Энн захлопнулась дверь. Я повернулась к Кейну.

— Если это был легкий разговор, то я даже думать не хочу, что нас ждет при встрече с твоим отцом, — с чувством высказалась я. Кейн, усмехнувшись, обнял меня и прижал к себе.

* * *

— И пусть успех сопутствует вам на стезе, которую вы выбрали для дальнейшей жизни! — так высокопарно закончил свою речь директор школы. Взвившиеся в воздух шапочки выпускников, упав, образовали своеобразный узор под ногами студентов, одетых в темно-синие мантии. В любой другой школе церемония окончания на этом подошла бы к концу, завершившись поздравлениями, объятиями и слезами со стороны многочисленных родственников, друзей и просто знакомых. Но только не здесь. Длинный список местных традиций включал в себя еще одну.

В большом зале послышались тихие постукивания от бросаемых на пол сережек. Учебный год завершился. С этой самой минуты Мастера больше не имели власти над своими Девилами. Сережку можно было оставить себе на память или продать ее, или просто бросить в лицо своему покровителю, с которым Девил провел бок о бок последние девять месяцев. Последний вариант был наиболее распространен. И, в любом случае, сейчас Девил имел полное право снять с себя этот символ рабства. Если хотел.