— Мне нравится твоя рубашка, — сказала я, найдя нужную.

— И мне твоя.

Я достала большую зеленую папку и положила ее поверх громоздкого стола из темного дерева. Пальцы рук провели по шершавой поверхности пластика, и я глубоко вздохнула перед тем, как в который раз посмотреть на свои снимки.

Я нажала на нужную кнопку и папка открылась. Жак сделал шаг ближе, и получилось так, что мы снова стояли плечом к плечу. Так близко, что я могла почувствовать теплоту его тела, пусть и через одежду.

— Волнуешься? — спросил он, опуская стакан на стол.

— Да, — я достала несколько верхних файлов из папки.

«Вот они» — подумала я, при взгляде на цветные снимки. Тема моего финального проекта была проста и в то же время, возможно слишком широка. «Жизнь» — мне хотелось запечатлеть в этих снимках жизнь. Яркую, беспорядочную, временами грустную, временами веселую. Мы с Жаком объездили пол Парижа, чтобы создать то, что мне хотелось показать людям. Жизнь, достойная того, чтобы потратить на нее свои годы. В ней не было общих планов или огромных пейзажей. Только мелочи. Воздушный шарик из Диснейленда, подкосившийся стул в кафе, помятый букет на дороге, большая лужа перед домом, веселый пес на заднем дворе. Именно из этого состояла наша жизнь. Не из Эйфелевой башни и восхода солнца, а из этих глупостей. Да, именно такую жизнь могла бы прожить я в этом городе. Мы бы так и ездили с Жаком в его машине с фотоаппаратами наперевес. В этих снимках была я, моя жизнь. Жизнь, которой не суждено быть.

— Все не так, — сказала я, качая головой.

Мои руки затряслись, и я начала судорожно доставать все файлы из папки. Мне хотелось сделать лучше, исправить все, что-то казалось неправильным. «Это моя работа, все не так… Вдруг они не поймут?» — в голове раздавались какие-то призрачные сомнения.

— Жак, это надо переделать, — говорила я с широко округленными глазами, — смотри тут завален горизонт, как я это покажу?

— Софи, с этим снимком все хорошо, — спокойно ответил Жак.

— А Это? Это надо вырезать, надо переснять, я успею? — я показывала Жаку фотографии, смотря то на них, то на его ничего не выражающее лицо.

— Мы проверяли все десятки раз. Ты молодец, ничего не надо исправлять. Тебе надо поспать, — Жак нежно взял мою руку в свою.

— Нет! — мой голос сорвался на крик. — А вдруг им не понравится? Вдруг они скажут, что мне лучше просто ехать домой и забыть о фотографии? Вдруг они скажут, что, сколько бы я ни старалась высоко мне не подняться? Жак, мне все вокруг говорят, чтобы я прекратила…все, я больше не могу этого слышать, — я закрыла глаза и почувствовала, как дрожат мои пальцы.